- Молчать! - проревел Инвет. - Публично выражать эмоции запрещено! Рискуешь арестом!
Женщина пала на колени и начала умолять его в самых униженных выражениях.
- Встань и отряхнись, баба. - Инвет облизал губы. - И благодари за милость.
Он зашагал вослед достойным и их вопящей добыче.
Вскоре они прибыли в Великий Храм Госпожи. Главный вход с высокой платформой и квадратным алтарем, из коего по временам вздымался глас Госпожи, донося до народа ее распоряжения, считался слишком открытым для доставки плаксивых детей. Соответственно, Инвет и его достойные подошли к скромной боковой двери, один из достойных отбил причудливый ритм. Миг ожидания, и дверь с треском открылась.
- Дайте-ка, - велел Инвет и принял корзинку с захлебывающимся краснолицым ребенком. Вошел в коридор и закрыл за собою дверь.
Жрица перед ним - в рясе и под вуалью, что вовсе не скрывало излишнюю полноту - голодными глазами смотрела на девочку. - Превосходно! - прошептала она. - Сегодня уже третья. Госпожа восторгается новым Запретом.
- Я удивлен, - буркнул Инвет. - Вскоре тут будет тысяча вопящих детей. Где же Госпожа обрящет покой?
Жрица склонилась и щипнула руку девочки. - Пухлая, - промурлыкала она. - Хорошо. Да. Покой Храма скоро восстановится.
Инвет Суровий нахмурился, гадая, почему ее слова вызвали легкое беспокойство, но потом хмыкнул, отгоняя мысль. Не Здраворыцарям спорить с прочими служителями Госпожи. Он передал корзину.
Дитя, всё это время вопившее, тут же замолкло.
Рыцарь и жрица склонились, глядя в широко распахнутые глаза.
- Словно новорожденный воробушек, - пробормотала жрица, - когда скворец близко.
- Ничего не понимаю в птицах, - сказал Инвет. - Я ухожу.
- Да, уходите.
Ворона уселась на задок фургона, перья трепал поднявшийся с закатом бриз. Эмансипор отметил ее появление гримасой. - Голоден, как думаете?
Бочелен, сидевший на походном складном стуле напротив лакея, чуть качнул головой. - Он сыт.
- Почему вы эдак смотрите на меня, хозяин?
- Я думаю, мастер Риз.
"О нет". - Насчет свержения доброго короля?
- Доброго? Не понимаете, мастер Риз, сколь безупречно коварен королевский гений? Любая вообразимая тирания возможна, если твердит о благополучии населения. Излишняя забота? Разумеется. Но если она творится рьяно и с невинно раскрытыми глазами, что делать гражданам? Жаловаться, что им делают добро? Вряд ли, ведь чувство вины избрано добрым мучителем основным своим орудием. Нет. - Бочелен встал и повернулся лицом к темному городу. Обеими руками зачесал назад волосы, глаза блестели в сумерках. - Мы видим гений, простой и откровенный. И нам предстоит померяться умом с умным королем. Признаюсь, во мне вскипает кровь при мысли о таком вызове.
- Рад за вас, хозяин.
- Ах, мастер Риз, полагаю, вы до сих пор не осознали угрозы, которую король несет таким, как вы и я.
- Ну, честно... нет, не осознал, хозяин. Верно вы сказали.
- Вынужден разъяснить всю логику со всей возможной простотой, чтобы ваш необразованный разум ухватил все оттенки смысла. Желание блага, мастер Риз, ведет к усердию. Усердие же ведет к лицемерному самооправданию, кое рождает нетерпимость; из сего мигом проистекает суровость суждений, допускающая жестокие наказания, они вызывают всеобщий ужас и паранойю, постепенно подводя к мятежу, следствием которого станет хаос, распад и конец цивилизации. - Он не спеша обернулся, взирая на Эмансипора. - А мы зависим от цивилизации. Лишь в ее объятиях можем мы процветать.
Эмансипор нахмурился. - Желание блага влечет гибель цивилизации?
- Именно, мастер Риз.
- Но если главная цель - достижение благополучия и здоровья подданных, какой в том вред?
Бочелен вздохнул: - Ладно, попытаюсь снова. Богатство и здоровье, говорите вы, описывая благую жизнь. Но благополучие - понятие относительное, зависящее от контекста. Получаемые блага оцениваются по контрасту. Так или иначе, результатом явится самодовольство, навязчивое желание ублажить всех, кого считают менее чистыми, менее везучими - омраченными, если вам угодно. Но вечная ублаженность ведет к скуке и равнодушию. Равнодушие, мастер Риз, ведет к распаду - это естественное следствие. Отсюда и конец цивилизации.
- Ладно, ладно, хозяин. Перед нами благородная задача предотвратить конец цивилизации.
- Отлично сказано, мастер Риз. Признаюсь, что нахожу моральный аспект нашей миссии на удивление... освежающим.
- Значит, у вас есть план?
- Верно. И да, вам отведена в плане важнейшая роль.
- Мне?..
- Вы должны войти в город, мастер Риз. Незаметно, разумеется. Там вы должны исполнить следующие задания...
Незрячие глаза долгое время смотрели, ничего не видя. Не удивительно, ведь вороны уже давно выклевали из жутких орбит все, что было можно съесть. Не осталось ни век, чтобы моргнуть, ни жидкостей, чтобы слезы оросили иссохшие края. И все же Некротус Нигиле, прежний король Чудно, не слишком удивился, заметив, как медленно рисуется перед ним нечеткая, зернистая сцена, заполнившая все поле зрения, в коем была прежде лишь темнота, приветствие самой Бездны.
Оказаться вытащенным обратно и поселенным в сухой, исклеванный птицами труп на северной стене города, в плоть, которую в лучшие дни называл своей - это было если не удивительно, то все же неприятно. Что еще хуже, он понял, что способен говорить. - Кто сотворил со мной такое?!
Голос отозвался откуда-то снизу, скорее всего, с уровня грудной клетки. - У меня есть не один ответ, король Некротус.
Тетива, которой душа была притянула к телу, оказалась недостаточно прочной, позволяя ему выглядывать наружу. Посмотрев вниз, он увидел двух ворон - они сидели на ржавой горизонтально торчащей пике, на которую нанизали его труп. - Ах, - пролепетал Некротус. - Теперь я понял.
Одна из ворон склонила набок голову. - Поняли? Как мило.
- Да. Вы явились спорить со мной. О моей жизни. Моей судьбе, оставшимся в земной жизни любимым. Но... чем заслужил я такую ироническую милость?
- Собственно, - сказала первая ворона, - обсуждать мы будем не вас, а вашего брата.
- Макротуса? Этого скользкого червя? Зачем?
- Во-первых, ныне он король.
- Ох. Конечно. Нужно было подумать. Наследников нет. Впрочем, полно бастардов, однако законы тут строги. Я планировал официально усыновить одного, но он умер. И, прежде чем выбрать другого, я сам умер.
- Неужели? Кажется, вы были беспечны. Кстати, мой компаньон произвел некие предварительные действия с вашим трупом и выявил остатки яда.
Некротус обдумал сказанное. - Недоносок разделался со мной! Боги подлые, не думал, что он такой!
- Точнее говоря, он испортил поддерживавшую вашу жизнь алхимию, Некротус. Нам это кажется странным, учитывая его любовь к здоровью.
- Ну, я ведь жульничал, не правда ли? Такого он не терпел. Макротус, знаете ли, изобрел механизм. Величиной в целую комнату. Влезал в упряжь и разрабатывал все мышцы, все суставы. Машина тренировала его, крутила. Проводил в этой штуке целые дни. Я решил, что он сошел с ума.
- Расскажите нам, - продолжала ворона, - о вашей Госпоже Благодеяний.
- Богиня из мелких. Мрачная, гадкая, нос как у свиньи. Вздернутый, понимаете? Ну, так ее изображают идолы и статуи.
- Богиня?
- Полагаю, да. Верили, что обитает она в яме под Великим Храмом. А что?
- Ныне она официальная покровительница города.
- Эта кровожадная сука? Боги подлые! Не засохни я здесь, все было бы... было бы... да, совсем иначе было бы!
- Кстати, должен сказать, вы на стене не одиноки.
- Не одинок?
- Теперь я должен спросить, не пожелаете ли вы принять участие в свержении брата, короля Макротуса?
- Хватит ходить вокруг да около. Послушаем ваш план, каркуши.
Эмансипор встал у кустика, слушая птичьи приветствия заре и облегчая мочевой пузырь.
- Внимательно смотрите на этот желтый мутный поток, мастер Риз...
Слуга вздрогнул от голоса за спиной. - Хозяин! Вы, гм, удивили меня.
- И поток стал струйкой. Если вам интересно, я полагаю, что несколько малых заклинаний способны превратить токсины вашей струи в пламя, и весь куст вспыхнет. Но я сказал - смотрите внимательно. Через несколько дней вы изумитесь, узрев поток столь чистый, что он мало чем будет отличаться от воды.
Эмансипор закончил несколькими спазматическими струйками, отряхнул, оправился и начал возиться с завязками штанов. - Боюсь, хозяин, я вас не понимаю...
- Чтобы свободно жить в городе, мастер Риз, вам придется отречься от всех нездоровых привычек. Похоже, вы вернетесь с задания новым человеком.
Лакей уставился на Бочелена. - Отречься? Полностью? Но нельзя ли пронести...
- Ни в коем случае, мастер Риз. Ну же, избавляйтесь от всего ценного. Толпа торговцев на нижней дороге обрела идеальную густоту.
- Не уверен, что мне хочется.
- Ах, но вы ведь мой наймит? Контракт предусматривает...
- Ладно! Разумеется, хозяин, - вскрикнул он и добавил тоном более сдержанным: - Нельзя ли позавтракать, пока не сошел туда?
- О, давайте. Пусть никто не скажет, что я жестокий хозяин.
Они вернулись в лагерь, где Риз торопливо набил трубку ржавым листом и дурхангом, вытащил пробку из винной бутыли.
- Когда закончите, - сказал стоявший рядом и следивший Бочелен, - возьмите дикий анис, что растет вдоль дороги. Пожуйте перистые листья, что должно помочь в сокрытии разнообразных запахов, исходящих от вашей персоны. Жаль, что мы не нашли дикий лук и чеснок, а также скунсов корень... Не налегайте на вино, мастер Риз, я не желаю видеть вас шатающимся и падающим у ворот Чудно. Вы так дымите, что городская пожарная команда может подняться по тревоге. Да, да, достаточно, мастер Риз. Анис...