... прямо под левый сапог шагнувшего вперед Инвета Суровия. Паладин поскользнулся и тяжело плюхнулся на задницу.
Застонав, Эмансипор столкнул с себя женщину и перекатился набок. Сзади, из коридора, доносились сиплые вздохи Инвета. Служанка только сейчас сумела глубоко вздохнуть, уже не так панически закатывая глаза. А откуда-то из помещения доносился до ушей Эмансипора странный механический звук, повторяющийся равнодушный ритм. Смаргивая слезы, он встал на карачки и осмотрелся.
Массивная железная конструкция - рама, зубчатые колеса и шкивы - занимала комнату, и в сердцевине ее, связанная ремнями и мягкими обручами, была фигура. Подвешенная на высоте руки над полом, конечности непрерывно сгибаются и разгибаются, словно фигура ползет по воздуху, но поймана на месте; космы волос медленно качаются в такт разнообразным тянущим, толкающим и крутящим усилиям.
Механизм был столь велик, что не давал подойти близко к повисшей в середине фигуре. Король Макротус - а кто еще это мог быть? - висел спиной к входу и не слышал произошедшего столкновения. Он упражнялся бесконечно, усердно - не человек, а вечное движение.
Инвет Суровий шатался, проходя в дверь; лицо его исчертили полоски крови из сломанного носа. Он сплюнул, полные боли глаза уставились на всё ещё сидящую на полу служанку. - Шлюхино отродье! Пагуба цивилизации! Я осужу тебя здесь и сейчас!
Король Макротус не отреагировал на его рев - рука ритмично поднимается, противоположная нога опускается - он казался ужасно худым и до странности дряблым, словно кожа потеряла эластичность.
Эмансипор встал. - Паладин Чистоты, это случайность!
- Случайности суть знаки слабости! - Инвет Суровий, насколько мог видеть лакей, стал сгустком слепой пламенной ярости.
- Следите за языком! - рявкнул Эмансипор.
Здоровяк развернулся, алая челюсть отвисла.
С бешено колотящимся сердцем Эмансипор выставил вперед палец, обвиняя. - Вы приговорите всех Святых Славных Трудов, Паладин? Всех до одного? Разве они не жертвы случайностей? Осмелитесь карать мой народ?! Перед ликом самого возлюбленного короля?!
Инвет сделал шаг назад. - Нет, конечно! - Глаза метнулись к Макротусу в упряжи, потом снова к Эмансипору. - Но она всего лишь баба...
- Служащая самому королю! - подчеркнул Эмансипор. - Более того, она ранена... исполняя... - добавил он с внезапным вдохновением, - свершая славный труд! - Лакей возложил руку на трясущуюся женскую голову. - Теперь и она Святая!
- Таковое провозглашение, - сказал Паладин, - должен утвердить Здраворыцарь...
- Да, никто иной как вы, Инвет Суровий. Король Макротус станет свидетелем колебаний?
- Нет! Сим провозглашаю женщину Святой Славных Трудов!
Эмансипор помог женщине встать. Прильнув к уху, шепнул: - Иди отсюда, милая. Быстрее!
Она поклонилась, подобрала таз и поспешила прочь.
Эмансипор нашел в кармане платок и передал Паладину, дождался, пока Инвет вытрет лицо, проводя тряпицей по носу - снова и снова, и снова. И еще, назад и вперед - глаза вдруг заблестели, став алчными. Лакея медленно затопляло потрясение. Платок... Пыльца д"байанга... о боги... - Паладин... Король, кажется, не склонен...
- Как всегда, - произнес Инвет Суровий непривычно мягким голосом. - О да. Слишком занят. Упражняется. Упражняется. Вверх-вниз и вверх-вниз, упражнение! Мы слишком задержались. Летаргия - грех. Давай уйдем. - Он снова поднес платок к носу. - Упражнение. Пора патрулировать улицы. Все сразу, да. Дотемна. Я смогу. Ты не веришь? Я тебе покажу!
Паладин выкатился из комнаты.
И Эмансипор оказался наедине.
С королем Макротусом. А тот упражнялся и упражнялся.
- Одежда слишком тесная, - пожаловался Инеб Кашль.
- Ты малость раздобрел, - заметил Бочелен. - Вот, друг, выпей немного вина.
- Да, отлично. Выпью. Но я чувствую себя... ограниченным.
Рядом вышагивала Сторкул Метла, женщина, сражающаяся сама с собой. Инеб был разочарован, что она все еще сопротивляется сладостному зову этих чудесных веществ. В очередной раз глотнув из бутылки, демон почти прижался к Бочелену. - Заклинатель, - шепнул он. - О да, знаю кто ты. Ты и ворона, кружащая над головой. Некроманты! Расскажи, что вы тут делаете?
Бочелен оглянулся на Здраворыцаря, потом обратил все внимание на демона. Погладил острую бороду. - Ах, сейчас это выглядит загадкой?
- Упомянутый тобою лакей. Он ведь в городе? Закупает припасы для вашего путешествия? Возможно, не только это. - Инеб снова улыбнулся. - Я умею вынюхивать заговоры, о да.
- А теперь? Но я хотел спросить, где твои приятели-демоны?
- Подозреваю, в каком-нибудь переулке. Кроме Давай Еще - она пропала.
- Давай Еще?
- Демонесса Похоти.
- Пропала? Давно ли, Инеб Кашль?
- Примерно со времени внезапной кончины Некротуса.
- Насколько скоро после принятия венца король Макротус объявил о запретах?
- Одежда меня душит!
Бочелен склонился. - Позволь расстегнуть эти пуговки - о, они только для вида. Ясно. Ну что, срезать одежду?
- Нет. Лучше еще глоток. Да. Отлично. Запреты? Примерно через неделю, и еще раньше он начал ... готовить путь. Превращая культ Госпожи Благодеяний в местную религию. Если подумать... этот акт предвещал всё последовавшее. Новонабранная армия благочестивых, право полиции следить за поведением любого гражданина Чудно. Клянусь Бездной, нужно было предвидеть! - Дернув воротник, Инеб Кашль метнул взгляд на Сторкул Метлу и прильнул к заклинателю. - Вы что-то планируете, да? Ну? Скажи!
- Я задумал изъять у твоей спутницы некое количество крови.
Демон выпучил глазки на волшебника, облизал губы. - Ох. Сколь... сколь много крови ты имеешь в виду?
Бочелен изучал бутылочку с китовой спермой. - Ну, это зависит от чистоты.
- Ага, понимаю. Она должна быть чистой. Думаю, Бочелен, ее кровь поистине чиста. Значит... речь идет о смертельном изъятии?
Брови заклинателя взлетели. Он поднял бутылочку и уставился на густой осадок, попытался его растрясти. - Трудно сказать, увы... О, гляди, они еще живы - как такое может быть? Я уже не уверен, что сперма принадлежит киту. Нет, вовсе нет. Забавно.
- Когда ты планируешь ее попросить?
На аскетичном лице волшебника отразилось недоумение. - Попросить? Ну, я и не думал просить.
- А кровь, - сказал Инеб, напряженно вставая на корточки, - что ты намерен с ней делать?
- Я? Ничего. Но мой спутник использует ее для ритуала воскрешения.
Демон всмотрелся в небо, отыскивая ворону. Ее там не было. Он неловко дернулся. - Воскрешение. Конечно, кто о таком не задумывался? Я тебе отвечу. Я не задумывался, потому что не знаю твоих планов.
- Уверяю, ничего драматического. Свержение короля Макротуса. Мы постараемся сохранить население Чудно, насколько возможно.
- Хотите трон?
- Для себя? Вряд ли. Что мы будем с ним делать? Нет, считай это милостью.
- Милостью?
- Ладно. Нам заплатили за быстрое уничтожение здешнего губительного стремления к здоровью. Хотя, должен сказать, мирское богатство меня мало беспокоит. Скорее это вызов, интрига. - Бочелен выпрямился и повернулся к Сторкул Метле. Еще миг, и заклинатель вытащил нож.
Жизнь Имида Фактало никогда много не стоила. По крайней мере, таково было его обдуманное убеждение. Ни жены, ни детей; он не из тех людей, за которыми охотятся женщины - разве что он бы их обокрал. Фактически, одиночество знакомо ему как старый друг. Хотя... иметь друга ведь значит не быть одиноким? Размышляя, он вынужден был прийти к заключению, что одиночество не похоже на старого друга. Да, имей он друга, было бы с кем обсудить мысли - для того и нужны друзья - и беседа оказалась бы вдохновляющей.
Он сидел на ступеньке своего скромного, не ведающего дружеских визитов обиталища и следил за белкой, бестолково мечущейся у основания дерева. Она трудилась уже несколько недель, собирая припасы, предвкушая грядущую зиму. Забавно, но подобные грызуны тоже презирают общество. Одиночество - их желанное состояние. Вот что значит, подумал он печально, жрать орехи и семечки.
Нынешнее смущение твари не имело видимой причины, Имид подозревал, что причина затруднений лежит внутри - некое особенное завихрение в крошечных мозгах. Возможно, она переживает моральный кризис и потому так скачет в пискливом бешенстве.
Во всем виноват треклятый лакей, сказал себе Имид. Теплое вино, ржавый лист и дурханг, настоящий рог изобилия запретных веществ. А его равнодушный апломб в поглощении сказанных субстанций почти лишил Имида способности дышать. Жесток как белка, вот он каков. Довел Святителя Славных Трудов до искушения и хуже... до мыслей о насилии.
Тут он услышал ритмический шум с улицы, со стороны Великого Храма Госпожи. Толпа. Далекие крики.
Имид Фактало увидел, что белка замерла на месте, повернув набок голову. И сбежала.
Шум становился громче.
Святой подался вперед, глядя на улицу.
Новые крики, треск разбиваемой посуды, тяжелый грохот - он увидел волнующуюся, заполняющую пространства между домов массу. Толпа полным ходом направлялась к нему.
Встревожившись, Имид Фактало встал.
Сотня горожан или больше. Лица искажены ужасом и паникой, среди них и святые. И достойные. И монахини - да что ж это?!
Они клубились напротив стоящего Имида, царапая друг дружку, проходя по упавшим. Плачущий ребенок закатился на уровень ступеней, Имид поймал его и поднял за миг до того, как сапог достойного ступил на то же место. Отшатнувшись и ударившись лопатками о стену хижины, Имид пялился на несущуюся мимо толпу.
А за всеми был Паладин Чистоты, Инвет Суровий. Он выхватил меч, полированная сталь сверкала над головой. Он словно шагал, возглавляя парад. Или гоня овец.