Тем временем лич восстал с протекающего остова недавнего врага, возбужденно стискивая кулаки и откидывая назад голову, словно готовился издать вопль беспричинной радости.
Но даже тупейшие из ученых знают, что силы природы неодолимо связаны некими законами. То, что поднялось, скоро опустился. По крайней мере, если плавает в море. Нос пошел книзу и ударился о воду, подбросив лича вверх - еще один закон, позволяющий изобретение, скажем, катапульт... И уродливая, толстолобая, смутно-Друтерова голова - ибо лич в тот миг стал излишне материальным - с силой тарана врезалась в доски палубы. И застряла.
На миг ослепнув от сотрясения, лич не понимал, что за крики раздаются вокруг.
- Пинай его!
- Пинай! Пинай!
И тут же прочные башмаки врезались в голову лича, ломая скуловые кости и лобные дуги, челюсть верхнюю и нижнюю, виски и темя. Бах бах бах крак крак крак - затем чей-то башмак ударил в разинутый клыкастый рот.
Рот сомкнулся.
Едва ужасная тварь откусила половину правой стопы, Дых Губб взвыл, отшатываясь, повернулся, брызгая кровью, и упал на палубу. Пальцы - уже не его - стали пережеванным фаршем в пасти лича, корявые ногти лопались, пока другие башмаки лупили по съежившейся, изуродованной голове. Их жевали, да, как недавно жевали одно ухо; второе же было практически съедено и слышало лишь слабое журчание, а вот нос чуял грязь. Холодную, соленую, скользкую грязь.
Еще немного такого, и он сойдет с ума!
Кто-то упал на колени рядом, он услышал крик Мипл: - Прямо в лузу! - Потом она захохотала как сумасшедшая уродливая баба, каковой и была.
Рыча (и жуя), лич ретировался от побоев назад, вниз в дыру. Заморгал оставшимся глазом и уловил смутное движение - это была Птича Крап, нашедшая короткий меч Ловкача Друтера. Подскочив ближе, она вогнала широкое, дикое лезвие глубоко в грудь лича.
Тварь с визгом отбросила женщину полудюжиной рук, заставив полететь, удариться и упасть грудой.
Подскочив и отбросив противное оружие, лич наступал на назойливую смертную. На миг замер, когда что-то большое скользнуло из челюстей в глотку. Замер, чуть не подавившись, но сместил плотную массу - башмачная кожа, мясо, кости, ногти и, сказать противно, волосы. Ярость его возросла, когда лич потряс головой и нижняя челюсть отпала, шлепнувшись к ногам красноречивым укором драчливости.
Вырвавшийся из зияющей пасти рев был скорее визгливым хрипом, но Птича Крап явно сочла его вполне устрашающим, ибо закричала, пятясь вдоль помоста в зернистую тьму трюма, назад, к корме - хотя там, сверху доносились звуки яростного сражения.
Длиннопалая когтистая лапа - с пальцев свисали ошметки плоти - угрожающе поднялась, лич подскочил еще ближе.
Неистово выбросив руку, Эмансипор Риз поймал тощую лодыжку Бены Младшей, остановив предстоящий полет прямиком к вскарабкавшемуся на корму гигантскому чудищу. Лакей крякнул, когда вес девицы чуть не вырвал плечо из сустава; затем она упала прямо вниз, послышался стук головы о мачту, треск - это руки ударились о верхнюю рею...
В этот миг нос снова опустился, резко мотнув мачту с вороньим гнездом кпереди. Что-то врезалось в спину Эмансипора, иссохшие костлявые руки нанесли удар по голове. Падая на спину - и в процессе подтаскивая Бену Младшую кверху - Эмансипор ругнулся и врезал локтем по наседающему трупу. Локоть погрузился во впалую грудь, заставив тело взлететь - и прямо за борт...
Дых Губб перекатился на спину как раз вовремя, чтобы увидеть прямо над собой падающую с небес зловещую каргу. Он с визгом вскинул руки, и тут же тварь обрушилась на него.
Узловатый сухой палец пронзил левый глаз, Дых услышал "шлеп!", словно от лопнувшей виноградины. Завизжав, он начал молотить нападавшую. Резкий вдох - во рту оказался клок истлевших, мерзких волос.
- Убей ее! - заорал кто-то припадочным голосом.
- Убей! Убей!
Башмаки уже лупили по Губбу, ноги опускались без разбора, ломая кости мертвые и живые. Им было все равно, совершенно все равно.
- Убей ее!
- Она уже мертва!
- Убей еще раз!
Нежданный взрыв света - носок башмака врезался в почти бесполезный для Дыха череп - и наступила темнота.