Отвислые губы вытянулись, лаская холодную глазурь, пробуя сглаженные узоры клейма изготовителя. Красный кончик языка порхал над острым краем горлышка. Он принюхался, фыркнул, погладил бутыль пальцами и плюхнулся в кучу отбросов. Есть мелкие пожиратели плоти, и есть такие же мелкие, незримые твари, что прилипают к памяти вкуса и запаха. Полночи пройдет, прежде чем бутыль отдаст последнюю кроху.
- Никогда не интересовался, что стало с Похотью?
Крошечные глазки Наузео Неряха сузились посреди вялых складок жира, но единственным его ответом стало звучное извержение газов откуда-то снизу. Он вытянул маслянистую грязную руку и подхватил личинку с груды гнилых овощей, и заботливо поместил ее на высунутый язык. Язык втянулся. Короткий хруст и причмокивание.
- А казалось, - продолжала Сенкер Позже, подавляя зевоту, - из всех нас она была самой... упорной.
- Может быть, - прогнусил Наузео, - потому мы ее и не видим. - Он взмахнул рукой. - Переулок дает скудную добычу, он остался тощим крысам, визгливым личинкам и ненадежным воспоминаниям о прошлой славе. Не говоря уже о жалком нашем собрате, Инебе Кашле.
- Твои воспоминания, не мои, - возразила Сенкер Позже, сморщив пуговку носа. - Твоя слава покоилась на излишествах, и все они были слишком, на мой вкус, неистовыми. Нет, этот переулок и его скромный ритм вполне меня устраивают. - Она вытянула вовсе не отличавшиеся чистотой ноги и поудобнее погрузила их в мусор. - Не вижу резона уходить, а жаловаться - и того меньше.
- Рукоплещу твоему самообладанию, - сказал Наузео, - и апломбу. Лежишь тут день за днем и наблюдаешь за моим умалением. Я стал сплошными складками кожи. Даже запах моей персоны из мерзкого стал затхлым, из затхлого земляным - словно я всего лишь обрубок гнилого пня на залитой солнцем поляне. И, смею указать со всей кажущейся неделикатностью, ты тоже стала меньше, чем была, дорогуша. Кто теперь поддается твоим чарам?
- Никто? Но, признаюсь, мне не хочется беспокоиться.
- Так и начинается путь к исчезновению, Сенкер Позже.
Она вздохнула: - Полагаю, ты прав. Надо что-то делать.
- А именно?
- Ох, я подумаю позже. Гляди, вон милый жирный червяк, ползет - вон там!
- Вижу. Увы, слишком далеко.
Сенкер Позже слабо улыбнулась ему. - Очень мило, спасибо.
Сундук был заполнен монетами. Закатное золото и отбеленное мочой серебро, ядовитый блеск для измученных глаз Эмансипора. Ничего хорошего никогда не приходит от богатств, ничего, совсем ничего.
- Мы Святые Славных Трудов, - сказал тот, кого звали Имид Фактало.
- Кажется, это достойное звание, - заметил Бочелен, стоявший перед жителями города Чудно с заложенными за спину руками.
Неподалеку Эмасипор Риз развел костерок и готовил подогретое вино, ибо ветер становился все холоднее. Скромные обыденные задания всегда сопровождают ужасающее, огромное зло. Он думал, что так будет всегда. Особенно в компании его хозяев.
И еще он ощущал нечто поистине гнусное в окрестных водах.
- Достойное звание, говорите, - отвечал Имид таким тоном, словно только что проглотил горсть пепла. - Кажется со стороны!
- Именно, - поднял брови Бочелен. - Я ведь только что подтвердил.
- Ну, на деле это мерзость. Скажу вам, - произнес Имид, и левая его щека задергалась, - что лишился работы. Нынче я все дни провожу в молитвах среди тысяч других святых. Святые! Единственное, что у нас общего - неуклюжая тупость или прогнившая удача, или то и другое сразу.
- Вы слишком суровы к себе, - сказал Бочелен. - Чтобы заслужить такой благородный титул...
- Нужно чуть не умереть на работе, - резко вмешалась женщина. - Ошибки, аварии, слепой случай - вот что делает святыми в Чудно!
Бочелен нахмурился, когда его прервали. Гримаса становилась все суровее. Он потуже натянул длинный, обшитый шелком плащ. - Если я правильно понимаю, причисление к святым зависит от увечий, полученных на общественной службе?
- Вы поняли в точности, - подтвердил Имид Фактало. - Позвольте объяснить насчет Чудно. Все началось с внезапной смерти прежнего короля, Некротуса Нигиле. Такой тип правителя вам отлично знаком. Мелочный, порочный и развратный. Нам он очень нравился. Но потом он помер, и трон достался его менее известному брату. Вот тогда-то всё начало разворачиваться.
Женщина рядом подала голос. - Король Макротус Чрезмерно Заботливый, и нет приязни в его титуле.
- А ваше имя?
- Святая Элас Силь, сир. Один сотрудник ударил меня вязальной спицей в затылок, идиот. Я истекла кровью. Но оказалось, что даже святым не прощают долги. Только как я могу расплатиться? Работать не позволяют!