Но она не слушала.
Некромант обладал умением, подумалось Инебу, расчищать перед собой путь, причем без видимых усилий и громких речей. Звуки затихали, словно Бочелен стал камнем тишины, брошенным в шумный пруд. Ну, в пруд, полный шумных рыб. Как-то так. Да, Инеб восхитился безмолвием, воцарившимся вокруг Бочелена, пока тот с зажатой под рукой второй головой шагал по храмовой лестнице и восходил на платформу.
Встав слева от алтаря, он повернулся лицом к пораженной толпе.
Некромант склонил голову (свою, ту, что на плечах), Инеб ощутил тихий поток колдовской силы - силы столь ужасной мощности, что демон ощутил, как подгибаются ноги. Даже самоуверенному Инебу стало ясно: он сам, и Обжорство, и Лень подобны детишкам перед этим человеком. - Он мог взять нас, - прохныкал демон Порока, винная бутылка выпала из руки, разбившись о камни. - Мог связать нас, не уронив капли пота со лба. Ох. Ох нет.
Бочелен воздел правую руку, и внезапное молчание окатило толпу на площади. Голова Некротуса под левой рукой тоже смотрела, морща иссохшее лицо и строя гримасы. Некромант заговорил: - Люди Чудно, слушайте! Вы до сей ночи были жертвами страшного обмана. Обман обнажится перед вами здесь и сейчас. - Воздетая рука медленно сжалась в кулак.
Приглушенный вопль откуда-то... непонятно откуда.
Под десницей Бочелена медленно материализовалась фигура.
Инеб Кашль даже подскочил. - Это!.. - крикнул он. - Это Похоть! Демонесса Похоти! Давай Еще!
Пышнотелая нагая женщина вопила в ужасе, скованная заклинанием Бочелена.
- Самозванка! - проревел некромант. - В личине Госпожи Благодеяний! Думали, Похоть процветает лишь на сексе и гнусных извращениях? Если так, друзья, вы неправы! Похоть рождена одержимостью! Одержимость порождает изуверство! Изуверство порождает гибельную нетерпимость! Нетерпимость ведет к репрессиям, а репрессии к тирании. А тирания, граждане, ведет к...
- К концу цивилизации! - заревела тысяча голосов.
Похоть кричала: - Мне жаль! Жаль! Я не хотела!
- Верно, - отозвался он на выкрики толпы, не обратив внимания на Давай Еще. Она безудержно зарыдала. - Итак, - продолжал некромант, - благоразумие вернулось в Чудно. Ваша вера была извращена, искажена в гнусный фанатизм. Но к чему дальнейшие речи? Впрочем, мне выпало сообщать вам о кончине короля Макротуса. - Он покачал головой. - Нет, не от моей руки. Он умер от упражнений. Уже довольно давно. Увы, он не способен побывать здесь и обратиться к вам, ибо комната с телом зачарована, и поднять его невозможно. Однако всем вам будет полезно нанести визит в королевские палаты. Считайте их достойным храмом, вечно напоминающим о гибельном соблазне несдерживаемой похотливой активности.
Он прервался, оглядывая поднятые лица, и кивнул своим мыслям. - Граждане, я предъявляю вам ваших новых правителей. Весьма достойных индивидов, канонических представителей всего подобающего. Этих людей вы с восторгом воспримете как образец для подражания во всех делах. - Еще один жест, и Давай Еще внезапно освободилась. С плачем вскочив, она тут же сбежала.
От алтаря донесся тяжелый хруст.
Бочелен чуть развернулся, согнул палец - и алтарь взлетел в воздух.
Чтобы явить на поднимающейся платформе новых короля и королеву Чудно.
Сплетенных в истовом любовном соитии и потому не осознавших своего явления, столь сосредоточенной была их миссионерская удаль.
Но порыв ночного ветра возвестил им о смене декораций. Головы поднялись, тупо оглядывая огромную толпу.
Люди смотрели в потрясенном молчании.
А затем словно взбесились.
Солнце уже выползло на горизонт, когда Бочелен вернулся к фургону и лагерю на холме за пределами окутанного дымом города.
Эмансипор наблюдал за ним с низкой и перекошенной точки зрения, ибо возлежал на спине, закинув босые ноги на колесо.
Некромант нес под рукой голову. Подойдя к слуге, он заговорил: - Дражайший мастер Риз, что вы делаете?
- Токсины, хозяин. Я очищаю ноги. Не нужно кровопускания, нет, совсем не нужно.
- Вижу по мутному блеску в ваших глазах, - сказал Бочелен, - что медицинская помощь в любом случае окажется бесполезной.
- Весьма верно, - отозвался Эмансипор.
Бочелен ушел к заднику фургона; Эмансипор слышал, как он роется там. Вскоре он появился со стеклянным кубом, которого Эмансипор еще не видел. - Что ж, мастер Риз... если ваши ноги уже очищены, насколько возможно - могу я предложить приготовить нам завтрак?
Эмансипор опустил ноги и встал. - Боги подлые, - ругнулся он. - Ноги онемели. - Впрочем, добрести до кострища, в котором еще курились угли, он сумел. - Я согрел вино, хозяин. Налить кубок?