Уже с лестницы перед шестым этажом он услышал музыку, доносившуюся из их квартиры. Он хорошо знал это немецкое танго. «Ком цурик их варте ан дих ден ду бист фюр мих…» — бархатным голосом пел какой-то нежный немец. Однажды после боя ипатовский ординарец (кажется, тогда им уже был Колюня Рожков) припер патефон и гору трофейных пластинок. Среди них находилась и эта. Она почему-то больше других пришлась по вкусу ребятам, и они крутили ее целыми днями. Знакомая еще с фронтовых времен музыка мгновенно взбодрила его. Он снова почувствовал себя отчаянным и отважным командиром автоматчиков, красивым и симпатичным парнем, готовым под хмельком отплясывать с молодыми польками и немками какие угодно танцы…
Он решительно нажал на кнопку звонка. В прихожей радостно загалдели и бросились открывать дверь. Это были два незнакомых морских офицера и девушка, которая училась на втором или третьем курсе их факультета, — он не знал ни имени ее, ни фамилии. При виде Ипатова они сразу умолкли и удивленно уставились на него. «Ожидали другого», — подумал он, входя в прихожую.
«Свет!» — позвала девушка.
«А, это ты! — выглянув из комнаты, сказала Светлана. — Раздевайся и проходи!»
Никогда она еще не была так хороша, так ослепительно нарядна. И как удивительно шло ей черное бархатное платье с янтарными бусами.
Ипатов повесил пальто и, вынув из сумки свой жалкий подарок, прошел в большую комнату.
Светлана раскладывала на столе салфетки.
Ипатов шагнул к ней и смущенно поздравил:
«С днем рождения!»
И протянул ей рамочку:
«Вот тут тебе…»
«Спасибо!» — проговорила она и, бросив короткий взгляд на подарок, положила его на журнальный столик.
Кто-то негромко, привлекая к себе внимание, кашлянул. Ипатов обернулся и увидел еще несколько человек, сидевших в разных местах комнаты. Из-за огромной вазы с белыми гвоздиками выглянул и подмигнул ему Валька Дутов. Ипатов подошел к нему, сел рядом. Они пожали друг другу руки, хотя уже виделись сегодня.
И тут Ипатов вздрогнул. В комнату вместе с отцом Светланы вошел адмирал в парадной форме. На широких черных погонах серебрились большие вшитые звезды. До этого генералов и адмиралов Ипатов видел только на смотрах и парадах. Ему стоило немалых усилий, чтобы продолжать сидеть, не вскочить, не поприветствовать. С непривычки было странно, что тот прошел мимо и не выразил неудовольствия.
Дутов, которому по молодости не пришлось служить в армии, с удивлением смотрел на явно растерявшегося Ипатова.
«Боишься, что по команде «смирно» поставит? — наконец догадался он. — Не бойся. У него в этом доме другие функции».
«Какие же?» — спросил Ипатов.
«Свадебного адмирала!» — шепнул Валька.
«А кто он им?»
«Старый друг дома — назовем его так!» — продолжал злословить Дутов.
«А те лейтенанты, что в прихожей?»
«Один его адъютант, а другой, — тут Валька насмешливо прищурил глаза, — твой главный соперник!»
«Будет трепаться!» — рассердился Ипатов. Он попробовал вспомнить внешность лейтенанта, но не смог: что-то белокурое, румяное, нагловатое.
«Впрочем, здесь все соперники!» — глубокомысленно изрек Валька.
«Ты тоже?» — язвительно спросил Ипатов.
«Я — нет!»
«Почему же это ты — нет? Все — да, а ты — нет?»
«Потому что меня вообще здесь нет!»
«Вот как? Видно, у меня что-то не в порядке с глазами».
«Это — точно, — усмехнулся Дутов. — Чего только не бывает от переутомления!»
«Послушай, — продолжал Ипатов, — но если это не ты сидишь рядом со мной, то кто же?»
«А мой батя. Они ведь в моем лице пригласили не меня, а моего батю. Он ведь тоже ваше превосходительство, только медицинское».
«Ясно, — сказал Ипатов. — А ты знаешь, кто та девушка в прихожей?»
«Та? Дочь одного генерала. А то зачем бы стал увиваться за ней адъютантик?»
«А остальные кто?» — шепотом спросил Ипатов.
«Все то же — дети своих родителей».
«Всего-то?» — обозлился вдруг Ипатов.
«А этого разве мало?» — иронически спросил Валька.
Светлана отошла на некоторое расстояние от стола, окинула его придирчивым взглядом. «Все как в лучших домах Стокгольма!» — мысленно усмехнулся Ипатов. От разговора с Валькой на душе остался неприятный осадок. Но объективно стол и в самом деле выглядел шикарно, почти как в «Книге о вкусной и здоровой пище». Чего только тут не было: и разные вина, и всевозможные закуски, и живые цветы, и дорогая, сверкающая позолотой фарфоровая посуда. На все это угощение ухлопали, наверно, не одну тысячу. Приди сюда бабушка, она бы попросила ущипнуть ее: не сон ли это? Да и мама с папой ни за что не поверили бы, что где-то люди могут уплетать такие деликатесы: черную и красную икру, шпроты, заливную и копченую рыбу, печеночный паштет, апельсины…