И только теперь Малыш вспомнил, что Карлсон лежит на полке в его шкафу. Но так как он не знал, какую проделку на этот раз затеял Карлсон, то ничего не сказал об этом Кристеру и Гунилле.
— Вот ты, Гунилла, думаешь, что я всё сочинил про Карлсона, который живёт на крыше. Вчера ты говорила, что он — выдумка…
— Конечно, он и есть выдумка, — ответила Гунилла и расхохоталась; на её щеках появились ямочки.
— Ну, а если он не выдумка? — хитро спросил Малыш.
— Но ведь он в самом деле выдумка! — вмешался в разговор Кристер.
— А вот и нет! — закричал Малыш.
И не успел он обдумать, стоит ли попытаться разрешить этот спор словами, а не кулаками или лучше сразу стукнуть Кристера, как вдруг из шкафа раздалось громко и отчётливо:
— Ку-ка-ре-ку!
— Что это такое? — воскликнула Гунилла, и её красный, как вишня, ротик широко раскрылся от удивления.
— Ку-ка-ре-ку! — послышалось снова из шкафа, точь-в-точь как кричат настоящие петухи.
— У тебя что, петух живёт в гардеробе? — удивился Кристер.
Ёффа заворчал и покосился на шкаф. Малыш расхохотался. Он так смеялся, что не мог говорить.
— Ку-ка-ре-ку! — раздалось в третий раз.
— Я сейчас открою шкаф и погляжу, что там, — сказала Гунилла и отворила дверцу.
Кристер подскочил к ней и тоже заглянул в шкаф. Вначале они ничего не заметили, кроме висящей одежды, но потом с верхней полки раздалось хихиканье. Кристер и Гунилла посмотрели наверх и увидели на полке маленького толстого человечка. Удобно примостившись, он лежал, подперев рукой голову, и покачивал правой ножкой. Его весёлые голубые глаза сияли.
Кристер и Гунилла молча смотрели на человечка, не в силах вымолвить ни слова, и лишь Ёффа продолжал тихонько рычать.
Когда к Гунилле вернулся дар речи, она проговорила:
— Это кто такой?
— Всего лишь маленькая выдумка, — ответил странный человечек и стал ещё энергичнее болтать ножкой. — Маленькая фантазия, которая лежит себе да отдыхает. Короче говоря, выдумка!
— Это… это… — проговорил Кристер, запинаясь.
— …маленькая выдумка, которая лежит себе и кричит по-петушиному, — сказал человечек.
— Это Карлсон, который живёт на крыше! — прошептала Гунилла.
— Конечно, а кто же ещё! Уж не думаешь ли ты, что старая фру Густавсон, которой девяносто два года, незаметно пробралась сюда и разлеглась на полке?
Малыш просто зашёлся от смеха — уж очень глупо выглядели растерянные Кристер и Гунилла.
— Они, наверное, онемели, — едва выговорил Малыш.
Одним прыжком Карлсон соскочил с полки. Он подошёл к Гунилле и ущипнул её за щеку:
— А это что за маленькая выдумка?
— Мы… — пробормотал Кристер.
— Ну, а тебя, наверно, зовут Август? — спросил Карлсон у Кристера.
— Меня зовут вовсе не Август, — ответил Кристер.
— Хорошо. Продолжим!.. — сказал Карлсон.
— Их зовут Гунилла и Кристер, — объяснил Малыш.
— Да, просто трудно поверить, до чего иногда не везёт людям. Но теперь уж ничего не попишешь. А кроме того, не могут же всех звать Карлсонами!..
Карлсон огляделся, словно что-то ища, и поспешно объяснил:
— А теперь я был бы не прочь немного поразвлечься. Может, пошвыряем стулья из окна? Или затеем ещё какую-нибудь игру в этом роде?
Малыш не считал, что это будет очень весёлая игра. К тому же он твёрдо знал, что мама и папа не одобрят такой забавы.
— Ну, я вижу, вы трусы. Если вы будете такими нерешительными, у нас ничего не выйдет. Раз вам не нравится моё предложение, придумайте что-нибудь другое, а то я с вами не буду водиться. Я должен чем-нибудь позабавиться, — сказал Карлсон и обиженно надул губы.
— Погоди, мы сейчас что-нибудь придумаем! — умоляюще прошептал Малыш.
Но Карлсон, видимо, решил обидеться всерьёз.
— Вот возьму и улечу сейчас отсюда… — проворчал он.
Все трое понимали, какая это будет беда, если Карлсон улетит, и хором принялись уговаривать его остаться.
Карлсон с минуту сидел молча, продолжая дуться.
— Это, конечно, не наверняка, но я, пожалуй, смог бы остаться, если вот она, — и Карлсон показал своим пухлым пальчиком на Гуниллу, — погладит меня по голове и скажет: «Мой милый Карлсон».
Гунилла с радостью погладила его и ласково попросила:
— Миленький Карлсон, останься! Мы обязательно что-нибудь придумаем.
— Ну ладно, — сказал Карлсон, — я, пожалуй, останусь.
У детей вырвался вздох облегчения. Мама и папа Малыша обычно гуляли по вечерам. Вот и теперь мама крикнула из прихожей:
— Малыш! Кристер и Гунилла могут остаться у тебя до восьми часов, потом ты быстро ляжешь в постель. А когда мы вернёмся, я зайду к тебе пожелать «спокойной ночи».