— Без князей? Как это можно? Ты что-то путаешь меня, Бирам. Как это без князей? Я вовсе не о том… Князь нужен, но он должен быть добрый.
— Пожалуй так, — соглашается Согум.
— А ты видел их, добрых князей?
Согум и Темур переглядываются.
— Не ройтесь в памяти, — предупреждает их Бирам, — все равно ничего не отыщете. А знаете ли, почему? Потому, что все князья на один лад: все они хорошие, все любят сидеть у нас на шее.
Крестьяне поеживаются от таких слов, им становится как-то не по себе. Ну и смелый старик этот Бирам, режет себе правду-матку и в ус не дует! Чего доброго, он и до бога этак доберется…
— До бога? — говорит Бирам. — А вы знаете, что такое бог?
— Что такое бог? — переспрашивает Темур.
— Да.
— Я не ученый человек, — говорит Темур, — но пойди в любую церковь, и ты увидишь бога.
— А ты что скажешь, Согум?
— Бог на небе, — серьезно говорит Согум.
Бирам выбрасывает вперед свои смуглые, обветренные руки. Поворачивает их ладонями кверху. Потом он складывает пальцы в кулаки.
— Вот это наш бог. Видите? Он добрый, трудолюбивый, грозный, всемогущий. — И со всего маху по табуретке: бах! — Это бог рыбацкий, бог крестьянский, какой угодно бог!
— Хороший бог, — смеются крестьяне, любуясь кулачищами рыбака.
— А вы-то думали!.. Нет, друзья мои, ежели у вас в голове добрые мысли, — творите добро! Сидеть и болтать — не дело! Только землю пахать и ничего дальше своего носа не видеть — не дело! Одного князя менять на другого — все равно, что оспу менять на чуму. Вот ты, Темур, дрожишь от злости при одном слове «султан». И Согум ненавидит его. И я тоже… Вот собрались бы вместе и поговорили бы…
Крестьяне поражены. Они, признаться, и не додумались бы сами до всего этого. Согум рассеяно одевается — то сунет руку мимо рукава, то ноговиц своих никак не найдет.
Темур принимается чистить кинжал. Он берет кусок шерстяной тряпки и дышит на лезвие, блестящее, как слюда в горах. А Бирам как ни в чем не бывало продолжает курить. Он выпускает сизые клубы дыма и ухмыляется. И вдруг далеко в горах прокатывается низкий гудящий звук.
— Гром! — говорит Темур, встрепенувшись. — Настоящий гром!
Ему становится хорошо от этого грома. Светлеет лицо и у Согума. Они чему-то улыбаются. Может быть, пробудились в них потаенные, дотоле спавшие мысли? Может быть, первый весенний гром отозвался в их душе с какой-то новой силой? Все может быть…
Но Бирам, этот чуть медлительный рыбак-черноморец, жестко поправляет Темура. Он говорит:
— Настоящий гром гремит не в небе, а на земле. Настоящий гром будит людей… От настоящего грома человек делается смелым и непобедимым…
20. НОЧЬЮ У КУПЦА
— Дочь моя, — сказал Кучук, — я желаю, чтобы ты получше присмотрелась к молодому князю.
— А он будет у нас?
— Нынче же ночью.
Саида убрала остатки ужина, подмела пол, привела в порядок комнату и надела белое шелковое платье.
Кучук возлежал на низенькой тахте, утопая в шелковых подушечках. Кальян усердно булькал. Вода пузырилась, как горный ключ.
Купец наблюдал за тем, как в стеклянном кальяне поднимаются пузырьки — поднимаются и лопаются. «Такова и жизнь человеческая», — думал Кучук.
Казалось, он весь погружен в созерцание. Но в его голове бродили беспокойные мысли. Ему надоело посылать еженедельные донесения в Трапезунд, осточертел бесконечный сбор всякого рода сведений, подчас глупых и бесполезных. «Пора действовать, — подумал он, — а не пустяки собирать». С приездом Аслана, а главное, после убийства князя Саатбея дело приняло оборот, точно определяемый словами: «Не зевай». «Надо действовать без промедления», — решил Кучук.
Вот какими мыслями занят купец. А посмотришь со стороны — невольно скажешь: «Вот старый человек, утомленный дневными заботами, он дремлет после ужина, и мысли его текут плавно и спокойно». А при виде молодой турчанки, порхающей по комнате, непременно подумаешь: «Вот беззаботная юность, чистая, словно утренний воздух». Между тем Саида нетерпеливо ждет гостей, и ей, говоря откровенно, очень хочется увидеть того, с чьей судьбой хитрый Кучук, по-видимому, связал ее судьбу. Она уже примиралась с тем, что Даур — случайный человек на ее пути. Уйти к Дауру — значит навсегда похоронить мечту о богатой жизни. Даур хорош, он молод и силен. Но княжич… может быть, княжич ничуть не хуже стражника?..
Гости явились в точно условленное время. Они приходили поодиночке, осторожные, хмурые, озабоченные, можно было подумать, что слетаются вороны, черные, угрюмые вороны.