Люди сначала обращались к ней с просьбами вылечить заболевшую скотинку. Но потом начали просить исцеления и для себя. Феодосия давала им благословленных воды и масла, молилась за них и их учила молиться, просить Господа Бога и Пречистую Богородицу. И те, кто слушал ее, становились здоровы. Так подвижница-отроковица приобретала добрую славу у людей в ближних и дальних селах.
Обездоленность
Брать и сестры потихоньку разъезжались. Когда началась Война, и в село пришли фашисты, разъехались все, а мать перебралась и вовсе в Калугу. Феодосия осталась в оккупированном селе одна. В единственном платьице, без куска хлеба. Было ей уже 15 лет. Захватчики отнеслись к ней милостиво. Из дома выгонять не стали. Более того, одному немецкому майору очень понравилось, как она молится. Он похвалил ее и даже выдал ей охранную бумагу, благодаря которой ее не смели трогать…
Но вот в село стали возвращаться жители, и в дом, где жила Феодосия, поселили колхозного бригадира, обремененного большим семейством.
– Ползи-ка ты в сельсовет, пусть тебя там определят. – Сказал бригадир девушке. Сельсовет находился в соседней деревне.
Она доползла. Жилья ей никакого не дали. Она осталась на улице и оставалась там 700 дней – в любую погоду, в любые морозы. Никто ее не то что не обогрел, но даже не покрыл. Питалась, чем попало, пила грязную воду. Конечно – молилась. Молилась беспрестанно.
Ей явилась однажды Божия Матерь и сказала:
– Сегодня тебя заберут.
И действительно в одной деревне Феодосии встретилась женщина, которая оказалась человеком очень сердечным, и взяла ее к себе в дом. Как-то в дом зашла монахиня Мать Наталья, 72 лет. Она спросила, что это за девушка, и когда узнала о ней, привела священника, который причастил Феодосию, и забрала ее к себе. Когда-то монахиня сидела в тюрьме за веру. Ей явилась Богородица и сказала, что мать Наталья будет ухаживать за больной в своем доме. В юной страдалице и увидела монахиня эту больную, этот дар, посланный Небесами. И вот, наконец, снова есть тепло, уют и забота. А кроме того в доме бывали спевки церковного хора. И можно было, не прекращая молитвы, услаждаться духовным пением.
Но время шло. Монахиня старела. И все хлопоты по хозяйству постепенно перекладывались на Феодосию: и дом, и двор, и скотина, а кроме того она вязала шали.
И молитва… Феодосия молилась с шести утра до полудня и еще вставала на полуночницу. Мать Наталья читала псалтирь, и это было великим утешением.
– Псалтирь хорошая книга, она прямо оживляет человека. – Говорила позднее мать Макария.
Однако мать Наталья была человеком суровым и настоящей ласки девушка, конечно, не видела. К тому же бедность – лепешка из жмыха вместо хлеба и тарелка пустой похлебки…
Тихона
Когда Феодосии исполнилось двадцать лет, ее постригли в послушницы с именем Тихона, в честь преподобного Тихона Медынского. Так начался ее монашеский путь.
Не обходилось без нападений. Вот стал приходить к ним сосед одержимый нечистым духом и грозить, что перережет женщин, если те ему денег не дадут. Не только в его распаленном уме, но и в других головах бродили мысли о том, что у монашек должны быть деньги. Это часто бывает в отношении подвижников – вспомним, например, как жестоко избили преподобного Серафима Саровского, предполагая, что в его избушке могут быть сокровища. Тихона не смотря ни на что принимала приходящих, утешала и исцеляла.
Летом 1951 года было и Тихоне великое утешение: ее повезли в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру. Там ее причастили и даже, как для почетной гостьи, открыли стекло раки с мощами преподобного Сергия Радонежского. Надо полагать, что сделали это для нее люди, которым она помогла.
Мать Наталья готовилась тем временем к переходу в мир иной, завещала Тихоне постричься в монашество и даже сшила для нее два подрясника и сделала пояс. Наконец пришло время, и мать Наталия преставилась. Тихона снова оставалась совсем одна в пустом доме. Соседство со злым человеком становилось опасным, да и покою никакого не было. Поэтому, посовещавшись с председателем сельсовета, она купила недостроенный дом, стоявший в другом конце села, и вскоре перебралась туда. Промысел не оставлял подвижницу. Нашлись две женщины в соседней деревне, которые стали жить у нее, по месяцу каждая, и ухаживать за ней.