– Я кому сказал? – рыкнул доведённый до белого каления Виталька, а Макс вопросительно приподнял брови.
Как в фильме, так как в фильме, чёрт с вами!
– Я буду вам очень благодарна, если вы меня подвезёте, – вывезла Лена и почувствовала, что стремительно краснеет, даже щекам жарко стало.
***
– Пристегнитесь, – приказал Макс.
– Я не умею, – честно призналась Ленка, никогда таких машин не видавшая.
Нет, видеть-то она их, понятно, видела – на улицах. А вот кататься в таких – чтоб пахла кожей и ещё чем-то жутко приятным, чтоб на панели и у руля настоящие компьютерные экранчики, чтоб женский голос вежливо напомнил закрыть дверь – не доводилось. Того гляди в робота превратится.
Макс над ней насмехаться не стал, усмехаться тоже, чего Ленка откровенно опасалась, просто перегнулся – пришлось спешно втягивать живот с грудью – и пристегнул сам.
– Прошу прощения, минуту! – сказал непонятно к чему, выудил из кармана куртки истерично заливающийся светом телефон и вдруг… зачирикал, по-другому не скажешь, такого языка Лена тоже никогда не слышала.
Правда, чирикал недолго, на самом деле с минуту, примерно.
– Что вас так удивило? – спросил Макс, выруливая с парковки.
Между прочим, подземной, опять же как в кино. Вообще, всё происходящее уж слишком что-то напоминало.
– На каком это языке вы только что говорили? – буркнула Ленка, с чего-то разозлившись.
И ведь непонятно с чего, а, главное, на кого.
– На китайском. Хотя я больше матерился, чем разговаривал.
– На китайском матерились? – тяжко поразилась Лена. – А зачем?
– Потому что партнёр сроки поставки срывает, – как ни в чём не бывало, пояснил Макс. – А на матерном все лучше понимают, что китайцы, что русские.
– И чего он вам не поставил?
Петров снова глянул на неё эдак быстро, вскользь, но, кажется, ему стало смешно, хотя он даже не улыбнулся. Просто у глаз появились такие смешливые морщинки.
– Мономеры акриловых сополимеров, – ответил совершенно серьёзно.
– А-а, – протянула Ленка, не сообразив ничего умнее.
– Точно, ничего интересного. У нас производство, Лен, краски делаем. Ещё шпатели всякие, тару для той же химии, тазики. Никакой нефтяной трубы и алмазов.
– Только вы своими красками очень гордитесь, – помолчав, всё-таки сказала Ленка, старательно глядя в боковое стекло, за которым мелькали жёлтые пятна фонарного света и косой снег.
– С чего ты… Прошу прощение, с чего вы взяли?
– Лучше на ты. Вернее, вы ко мне лучше на ты, а я вас, конечно, на вы буду. Мне так привычнее.
– А на вопрос ты не ответила.
Ленка пожала плечами. Чего тут говорить? Всё же слышно по его тону. Помолчали. Там, снаружи, по-прежнему мелькали полосы света, перемежающиеся короткими полосками темноты, будто бесконечная жёлто-серая зебра тянулась. «Дворники» мотались по стеклу, как маятник, сбивая снег в пластинки.
– Чёрт, – проворчал Макс, растирая костяшкой пальца глаз. – Лен, поговори со мной о чём-нибудь, а то я сейчас усну. Пожалуйста.
– О чём?
– О чём хочешь.
Ленке ни о чём не хотелось. Ей было жутко некомфортно, даже немного страшновато, а ещё стыдно и тоскливо. Зря она так с Виталькой, он же, на самом-то деле, ни в чём не провинился, ну, сморозил глупость, с кем не бывает? Ему же действительно, наверное, важно, что там пацаны скажут. Наоборот, надо было его защитить, послать этого Макса породному, а она за ним потопала зачем-то. Разве хорошо?
– Лен?
– Почему вы куртку носите? – спросила Ленка первое, что в голову пришло.
– А что я ещё должен носить? – явно удивился Макс.
– Ну, пальто. Такое длинное, чёрное. Оно же костюму больше подходит.
Не в силах подобрать достойного описания, Лена изобразила руками что-то такое, должное изображать то самое пальто.
– Машину водить в куртке удобнее. Остальное мнётся, да и мешается.
– А у вас разве водителя нет?
– Нет у меня никакого водителя и охранников тоже нет, – вот теперь он точно улыбнулся. – И по магазинам хожу сам, хоть и не часто. Сегодня вот пришлось. У нужного человека юбилей, надо было подарок подходящий купить.
– А секретаршу послать?
– Лен, у меня такая секретарша! – Коротко и совершенно неожиданно хохотнул Макс. – Она сама кого хочешь пошлёт! Величать её Суламиф Рудольфовна. Сокровище, а не секретарша, сто ке-гэ чистого золота. Зовет меня «мой мальчик». Ну это наедине, естественно.
– Так вы, значит, никакой не миллиардер?
– Представь себе. И фамилия моя не Серов. Да и тебя вроде не Настей звать[2].
– Разве мужчинам положено такие книжки читать?
Стыд, тоска и всё прочее куда-то вдруг подевались, прихватив с собой острое чувство не своей тарелки, зато Ленка неожиданно развеселилась, даже развернулась в кресле, бросив таращиться в окно.