Старообрядцева схватила вазу с сухим веником – Светланка такие икебаной называла – да прямо так, веника не вынимая, хватанула об стену. Средство подействовало моментально, возня прекратилась.
– А почему не шваброй? – с лёгким намёком на любопытство поинтересовалась Элиза Анатольевна после немалой паузы, когда все, ну абсолютно все, включая Степашку с телефоном, таращились на Ленку.
– Да ну её, – застеснялась Старообрядцева, косясь на охранника, притулившегося у плинтуса и до сих пор вполне успешно имитировавшего глубокий обморок, – слишком уж тяжёлая.
– Это был настоящий китайский фарфор, – посетовал Юлий Александровис, впрочем, без особой досады.
– Враньё, – не поверил отвалившийся к стенке Макс и утёр в кровь разбитые губы, правда, не шикарно, большим пальцем, а рукавом куртки, отчего только сильнее размазал грязь и стал похож на переобедавшего вампира. – Что я, китайского фарфора не видел.
– Эта ваза датирована эпохой Минь, – упёрся престарелый красавец.
– Да хоть Мань, – Петров, в полном согласии с законами жанра, сплюнул на пол, – всё равно новодел.
– Макс, как ты себя ведёшь! – укорила сына Элиза Анатольевна.
– Как полный придурок, – чистосердечно признался Петров.
– Ты мне челюсть сломал, козёл, – пожаловался потолку не спешащий вставать Андрей.
– Будешь вякать, сломаю вторую, – от всей широкой души пообещал Макс.
– Вы уже закончили? – капризно уточнила Степашка. – Я могу идти?
– Придётся ещё немного подождать, – осадил её Юлий Александрович. – Нам необходимо уладить возникшие недоразумения.
– Какие ещё недоразумения? – надула губы певичка.
– По всей видимости, под «недоразумением» уважаемый господин Сапунов подразумевает похищения человека, – хмыкнул Макс. – И причинение вреда здоровью. Ну а уж какой там был вред, тяжкий или не очень, разберутся адвокаты, я в этом не понимаю. Лен, иди сюда.
– Зачем? – не слишком уверено отозвалась Старообрядцева.
Макс глянул исподлобья и очень выразительно, Лена, на всякий случай поудобнее перехватив швабру, подошла.
– Присядь, – приказал Петров.
– Зачем?
Макс снова посмотрел. Ленка поспешно присела.
– Дуй, – Петров указал пальцем на собственную, буквально на глазах меняющую свой цвет на багровый, скулу.
– З… Зачем?
– Потому что мне больно, чёрт побери! – взорвался Макс. – А заодно объясни, почему мне постоянно пытаются набить морду, когда ты рядом? Я, между прочим, не гопник с району, – он так и сказал, «с району», – я уважаемый бизнесмен!
– Интересно, кем уважаемый? – подал голос за Лениной спиной Андрей.
– Строго говоря, сейчас ты сам полез в драку, – напомнила Старообрядцева. – И обжегся тогда сам. А в подъезде тебе… дали по лицу без меня.
– Ты была в квартире, соответственно рядом.
– И в тюрьме меня не было.
– Ты приходила.
– Но уже потом.
– Время штука относительная. Ты будешь спорить или дуть? – набычился Петров.
Ленка осторожно хихикнула и подула.
– Легче?
Макс серьёзно кивнул, перехватил её за шею, заставив наклониться ещё ниже, почти к самым очкам, которые до сих пор каким-то чудом оставались у него на носу, да ещё и целыми.
– Прости меня, – едва слышно потребовал Петров.
– За что? – так же тихо удивилась Ленка.
– Что не поверил. Вернее, подумал, что ты тоже… Что вы с Мерином… В общем, прости.
– До тебя только сейчас дошло, что я не… – просипела Старообрядцева.
Сидеть на корточках, да ещё с согнутой едва не дугой шеей, было дико неудобно, но очень важно – вот именно сидеть, и именно так, и именно сейчас. А остальное не имело ни малейшего значения.
– Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос? – нахмурился Макс, надвинув брови на очки, как-то вот у него получилось.
– А что?
– Чёрт!
– Ма-акс, – протянула Старообрядцева, не без труда всунув между ними руку, и аккуратно, самыми кончиками пальцев погладив распухающую скулу, на которой свежий багрянец уже перекрыл линяющую желтизну старого синяка. – Всё ж просто. Ты до сих пор не понял? Я же тебя люблю.
– Это хорошо. – Петров перехватил её запястье и прижал ладонь к своей щеке – сильно, а ведь это наверняка было больно. – Очень хорошо, что ты меня любишь, Ленка. Только пока не бросай это дело. – Она помотала головой, дивясь мужской тупости. Всё же уже сказано, так как же по другому-то быть может? Ну ведь никак не может. – А я тебе потом всё скажу, ладно?
– Почему потом?
– Наверное, потому что трус.
– Хочешь, я сгоняю в Изумрудный город и принесу зелье храбрости?