Пришел он туда, ведомый под руки, а там дым коромыслом и пыль до потолка. Плюакина усадили к столу и налили штрафной фужер водки.
— А вот это не могу, — сказал он. — И рад бы в рай, но, увы! Врачи запретили. Печень у меня.
Между прочим, он не ломался. Ему, точно, незадолго перед Новым годом прописали диету. Запретили кроме водки жареное, соленое, перченое, а также твердые сорта колбас и яйца. И Плюакин про все это охотно и с подробностями принялся рассказывать окружающим.
Как водится, за столом оказался обязательный знаток и специалист в данной области.
— Вы понимаете, что делаете?! — набросился этот знаток на Плюакина. — Вы что, казнить себя решили? Да разве можно сразу от всего отказываться! Вы так свою печень повадите — она потом и будет вам концерты устраивать. Печень — это же что твой малый ребенок. Знаете, как с ребенком? Избалуют его родители, он и начинает: того не хочу, этого не хочу. Манной кашей на маму плюется, ногами по тарелке бьет… Печень, голубчик, исключительно осторожно надо на диету сажать. По частям. Вам что запретили? Яйца, говорите? Ну и не ешьте их на здоровье. Вон они стоят под майонезом, убийцы! А вы на них не глядите. Вот мы их сейчас подальше отодвинем, за рыбный пирог. На камчатку их!.. А водочку пока что выпейте.
— Вы считаете, что это не повредит… по частям? — спросил Плюакин.
— Бог ты мой! — закричал знаток. — Да я пятнадцать лет печеночник и язвенник! Я все рецепты на себе испытал, как на собаке!
В общем, Плюакин выпил водку.
Прислушался к печени — вроде ничего.
Через десять минут снова прислушался — совсем хорошо. После кефира, по крайней мере, ему никогда так чудно не бывало.
Тогда он, осмелев, спросил у знатока: а что, дескать, если он сегодня же, вот прямо сейчас, откажется еще и от селедки.
— Давай, старик! — одобрил знаток, наполняя его фужер. — И я с тобой откажусь. Давай мы от нее откажемся. Немедленно!.. Раз и навсегда. Тьфу на нее, отраву!
После отказа от селедки знаток сделался ужасно энергичным. Он привел из кухни икающего молодого человека и радостно сообщил:
— Старик, это Гена! Гена, это старик! Вот такой парень!.. Старик, Гена хочет отказаться с нами от буженины. Не возражаешь?
Они отказались от буженины.
Потом от рыбного заливного, от винегрета, от фрикаделек, от редьки со сметаной, жареного гуся и помидор в пульпе.
От пирожного Гена отказаться не смог, его увели обратно на кухню и положили на свернутый в рулон половик.
А Плюакин со знатоком отправились гулять.
Сначала они гуляли просто — маршировали в ногу и пели хором: «Стану я точно генералом, стану я точно генералом!..» Но скоро это занятие им наскучило, они стащили во дворе овощного магазина два ящика из-под болгарских помидоров и надели их на головы.
Знаток сказал, что теперь они вылитые средневековые рыцари в забралах и, значит, надо идти к елке на центральную площадь. Плюакин горячо поддержал эту мысль.
И они пошли к елке, где были встречены ликованием гуляющей молодежи.
Видя такой восторг и одобрение масс, Плюакин со знатоком непременно захотели показать еще и турнир: то есть, набежав друг на дружку, удариться ящиками — проверить, чье забрало крепче.
Слава богу, они промахнулись.
Знаток с разбегу воткнулся головой в елку и моментально заснул.
А Плюакин, потеряв боевого товарища, утратил вдруг интерес к дальнейшим странствиям и пошел домой.
Проснувшись на другой день, Валерий Сергеевич первым делом ощупал печень и, к счастью, нашел ее мало изменившейся. Но поглядев в зеркало, он в страхе отшатнулся. Вся его неузнаваемая физиономия и даже уши были утыканы мелкими занозами от ящика-забрала.
…Сейчас Плюакин сидит дома на больничном, пьет кефир и развивает вышеупомянутую теорию.
Теория, прямо скажем, если не ложная, то сомнительная. Однако сам Плюакин за нее пока что крепко держится.
Сколько стоит таракан…
Посылая меня в магазин, жена сказала:
— Купишь черные нитки номер десять, мыло хозяйственное, терку, скалку, зубную пасту и мельницу для кофе. Наша сломалась… Записать тебе?
— Не надо, — мотнул головой я. — Так запомню.
— Да! — спохватилась жена. — Еще купишь аэрозоль.
— А это что за зверь? — спросил я.
— Ну… такая, знаешь… с колпачком. Флакон, в общем. Да на ней написано.
Я все закупил без труда: и терку, и скалку, и зубную пасту «Поморин» — четыре тюбика. А вот с этой самой аэрозолью вышла у меня осечка. Вернее говоря — вышел дуплет.
То есть, вообще-то я легко разыскал ее (по колпачку). Она стоила рубль десять, называлась очень аристократично — «Элегант», и на ней, точно, было написано: «Средство для жесткого подкрахмаливания деталей одежды».
— Это как же, простите, для жесткого? — спросил я девушку-продавщицу. — В каком смысле?
— Вот покупают, а сами не знают чего! — презрительно фыркнула продавщица. — Да, может, вам совсем другую надо!
— А разве есть другая?
— Пожалуйста. Аэрозольный одеколон, например, — два сорок.
— Заверните, — сказал я. — Ну, а эта все же каким образом жестко крахмалит?
— Очень просто, — объяснила продавщица. — Отвернете колпачок, нажмете вот эту пипочку.
— И только-то! — удивился я. — Шагает технический прогресс!
«Ладно, — подумал я, запихивая в авоську оба флакона. — Какая-нибудь да окажется в жилу. Или та, или другая. Жена разберется».
Через минуту, в отделе красок и лаков, я обнаружил третью аэрозоль. На ней был нарисован пес в синем комбинезоне, который с победным видом держал за лапку дохлого таракана.
«Что же делать? — растерялся я. — Интересно, есть у нас дома тараканы?.. Еще купишь этот псиный препарат, а жена оскорбится. Посчитает за намек… А с другой стороны — почему не быть у нас тараканам. У других же, я слышал, водятся. Заедают даже, житья не дают… В конце концов, таракан, говорят, с тех самых пор сохранился, когда на Земле одни только хвощи были. Сколько цивилизаций погибло, сколько исторических битв отгремело!.. Нет, обязательно и у нас он должен быть. Сидит где-нибудь под столом, сволочь такая, пережидает эпоху».
В общем, купил я и эту аэрозоль, решив, на всякий случай, жене ее сразу не показывать.
Жены дома не оказалось.
А тараканы были. Точнее, один таракан. Он деловито топтался посреди комнаты — толкал носом хлебную крошку.
Я облегченно вздохнул.
Потом разулся, ступая на цыпочках, обошел таракана с тылу и фукнул на него собачьей аэрозолью. Таракан оставил крошку и побежал в ванную. Я отрезал ему путь к отступлению и дал длинную очередь — так, что над полем боя сгустился аэрозольный туман.
Таракан перевернулся два раза, вскочил на ноги и побежал еще бодрее — как после физзарядки.
«Вот тебе и качество продукции! Вот тебе и гарантии, туда-сюда-налево!» — возмутился я.
Пока я негодовал, таракан достиг дверей кухни.
«Куда, голубчик! — встрепенулся я. — Не на того напал!»
Я выгнал таракана опять на середину комнаты, схватил аэрозоль «Элегант» и слегда подкрахмалил его. Таракан заметно сбавил ход. «То-то, брат! — хмыкнул я. — Тоже, знаешь, кое в чем петрим. Кумекаем!» — и еще разок опылил его.