Малика открыла дверь и жестом пригласила нас проследовать за ней внутрь здания. Помещение было богато украшено репродукциями картин старых мастеров. Мебели было немного, но она была хорошего качества.
Малика остановилась перед дверью с надписью, в которой говорилось что-то о паспортах. За ней нас встретил и приветствовал странный человек, одетый в черный костюм.
- Это мой дядя Бенджамин, - сказала Малика, представляя нас. - Я объяснила ему вашу ситуацию. Он поможет вам.
- Мне нужна тысяча долларов за свои услуги и тысяча за ваши авиабилеты в Испанию, - его голова смешно качалась на плечах, когда он криво усмехался нам - прямо как живой болванчик. - В американских деньгах, конечно же.
- Конечно, - кивнула я ему в ответ.
- Извините, но прежде чем мы продолжим, мне очень нужно в комнату для женщин, - сказала Алекс и, размахивая ресницами, посмотрела на Малику.
- Конечно, - Малика поймала ее руку и вытащила из комнаты.
Когда дверь закрылась позади них, человек приступил к делу.
- Итак, это ты СлоанКартрайт? - дядя Бенджамин обошел вокруг меня.
Почему-то я была уверена, что в хиджабе выгляжу не так впечатляюще, как в своей обычной одежде.
- Мне так сказали, - ответила я.
- Моя племянница очарована тобой.
“Вы имеете в виду, очарована моей женой”.
Его улыбка сменилась строгим выражением на лице.
- Малика восхищается работой, которую вы проделали, чтобы спасти африканских носорогов и слонов.
- Боюсь, уже слишком поздно, слишком поздно, - сообщила я ему. - Трудно сохранить какой-то вид животных в стране, если ее собственное правительство уничтожает их за пару долларов.
Глаза дяди Бенджамина были заполнены таким отчаянием, какое большинство американцев никогда себе даже не представляло.
- Тем не менее мы с Маликой высоко оцениваем ваши усилия по информированию мира о том, что происходит в Африке.
Алекс с Маликой вернулись, и дядя Бенджамин жестом пригласил нас последовать за ним. Менее чем через час у нас было два авиабилета, паспорта и водительские удостоверения США, выданные Рите Смит и Мельбе Джонсон.
Алекс достала из кармана двадцать 100-долларовых купюр, и мы обильно поблагодарили дядю Бенджамина. Малика вывела нас обратно на улицу, и там нас встретил ее друг с машиной, в которой - слава тебе господи - был кондиционер.
Через пару часов мы окажемся в гостинице, где проведем ночь, прежде чем следующим утром отправиться в Испанию.
Во время поездки я дремала, а Малика продолжила флиртовать с моей женой. Какую часть выражения “она моя жена” не поняла Малика?
Мы зарегистрировались в отеле, а затем направились прямо в магазин женской одежды, расположенный на первом этаже, где купили чемоданы и несколько нарядов. Я не могла дождаться, когда выберусь из хиджаба и надену на себя настоящую одежду.
*****
- Я измучена, - промямлила Алекс, упав на кровать.
- Наверное, из-за излишка флирта, - поддразнила ее я… вроде бы.
Я помогла ей снять хиджаб, а она сняла его с меня, а затем мы аккуратно сложили одежду, потому что утром снова должны надеть ее, чтобы сесть в самолет.
- Я собираюсь принять душ, - сообщила я Алекс.
Я ожидала, что она присоединится ко мне, но она этого не сделала, а когда я закончила принимать душ, она уже спала. Я осторожно легла в постель, стараясь не беспокоить ее.
*****
Звук бегущей воды в душе потревожил мой беспокойный сон. Часы на тумбочке показывали пять утра. Наш вылет назначен на десять часов. Я встала с кровати и отправилась на поиски кофе.
С тех пор как мы повстречались с Маликой, у нас с Алекс было очень мало времени на разговоры, и прежде чем мы с ней сегодня отправимся на завтрак, нам нужно разработать план нашего поведения.
Этот отель был так же хорош, как и все те, в каких я останавливалась у себя в стране - в нашем номере даже нашлась кофеварка Keurig с широкой возможностью приготовления различных видов кофе. Я выбрала мокко-капучино, поместила его в держатель и нажала кнопку.
И вдруг я поняла, что ко мне возвращается кое-какая память - подробности о других отелях, где я когда-то останавливалась, какой кофе мне нравится. Этой моделью кофеварки нелегко пользоваться в первый раз, но я проделала все так, как будто делала это всегда. Память возвращалась, но все еще не было воспоминаний об Алекс.
- Прости, что я уснула прошлым вечером, - сказала Алекс, обняв меня и прижав к моей спине свое теплое тело. - Ты сделаешь мне чашечку кофе?
- Я… Я не знаю, какой кофе ты пьешь. Я не помню.
- Все в порядке, детка, - она поцеловала меня между лопатками и отпустила. - Все это когда-нибудь вернется к тебе.
Я вытащила стул и села возле стола в нашей комнате. Алекс повернулась ко мне.
- Что случилось, Слоан? - ее глаза внимательно всматривались в мои, как будто искали ответ на свой вопрос. - Ты все еще расстроена тем, что я флиртовала с Маликой?
- Может быть, - я притворилась, что сержусь на нее, но не смогла сопротивляться ее чувственным движениям. Она перестала готовить кофе и оседлала мои колени.
- Ты же знаешь, что я просто осложняла тебе жизнь, - она прикусила мою нижнюю губу. - Я могу загладить свою вину.
Я прищурила глаза: - Как? - едва пропищала я.
- Я позволю тебе увидеть мои таты, - она хихикнула.
- Ну, так как я не смогла обменять тебя на верблюда…
Одним плавным движением она стянула футболку через голову. Лифчика на ней не было.
- Боже, Алекс! - когда я уставилась на нее, у меня перехватило дыхание. Она нежно поцеловала меня, ее полная нижняя губа скользнула по моей. А когда она углубила наш поцелуй, поддразнивая меня языком, она просто вынула из меня душу.
- Я даже позволю тебе прикоснуться к моим татам, - прошептала она так сексуально, что заставила меня забыть о дыхании.
Я провела пальцами по ее телу, наслаждаясь каждым изгибом и подбираясь к ее груди, нежно сжала ладонью мягкую, твердую плоть, моя другая рука крепко прижимала ее ко мне.
Она пробежалась губами по моей шее и выдохнула в ухо: - А если ты отнесешь меня в постель, я даже позволю тебе пососать мои таты.
Стон, родившийся внизу живота, покинул мои губы, когда я встала, все еще держа ее на руках. Она обняла меня ногами за талию и принялась тереться. Я почувствовала ее горячую влажность и захотела ее больше, чем когда-либо в своей жизни.
Впервые за долгое время я поняла, что прямо сейчас мы можем потратить наше свободное время на спокойное изучение друг друга. Никто не стучал в дверь больничной палаты, никто не гнался за нами по тропам джунглей и, скорее всего, никто не вернется в свой лагерь и не поймает нас на горяченьком.
Занятия любовью с Алекс невозможно описать. Она была теплой и шелковистой, мягкой, но упругой. Ее запах сводил меня с ума. Ее губы были повсюду - на моих грудях, на горле, терзали мои губы. Ее зубы сталкивались с моими, когда она страстно целовала меня.
- Ты знаешь, что мне от тебя нужно, - прошипела она.
И я дала ей это! Я точно знала, что нужно Алекс и что ей нравится. Я знала, где прикоснуться к ней, где поцеловать и пососать.
Она сжала мои волосы в кулаках, откинула голову назад и, изогнувшись, подалась вперед, чтобы встретиться со мной. “Я знаю, какой звук она произнесет, насколько громким будет ее стон. А когда она отдаст мне все, что у нее есть, она будет выкрикивать мое имя снова и снова, и мы будем вместе качаться на волнах страсти. Я знаю это, потому что помню. Боже, я помню ее!”
Я передвинулась, чтобы хоть как-то заглушить ее крики своим плечом.
- Малика в комнате рядом с нами, - предупредила я ее. - Она тебя услышит.
- Слоан, я не могу… Я не могу остановиться!
- Укуси меня, - прошипела я, и она это сделала.
Она вцепилась зубами в мою ключицу и прижалась ко мне. Ее ногти оставили следы вдоль моего позвоночника. Боль и радость наполнили все мое тело. Чтобы заглушить свои собственные крики, я уткнулась лицом в ее темные волосы и отдалась вместе с ней самому изысканному чувству, которое я когда-либо знала. Мы вместе насладились им и медленно спустились вниз, задыхаясь от недостатка воздуха и все еще сжимая друг друга в объятиях.