Иберик находился от нас с Сималионом метрах в пятидесяти. И на карачках пополз к нам. Но вовремя заметил, как я панически размахиваю руками и рухнул носом в траву.
- Не вижу, он ли это, - обеспокоенно произнёс Сималион, вместе со мной изучая едва различимую тень в темноте. - Хорошо хоть сюда идёт.
- Сразу кидаемся, зажимаем рот и волочим в те кусты, что сзади, - волнение мастера передалось и мне. - Он, вроде, и в правду дрищ. Не отобьётся.
- Если подумает, что мы хотим снасильничать...
- Тихо! Спускается.
Тень спустилась с небольшого пригорка и остановилась в центре выгребного рва. Спустила штаны и присела.
Никакими свидетелями не пахло, а потому мы решительно приступили к делу.
Во тьме, еле-еле озаряемой далёкими факелами и лунами, изредка выглядывающими из-за туч, мы смогли тихо преодолеть разделявшее нас пространство. Метра три-четыре, не больше. А затем, молясь при прыжке не угодить мордой в отхожий ров, накинулись на жертву.
Пацан успел удивлённо вскрикнуть, едва к нему прикоснулись чужие руки. Но дальше лишь хрипел, потому что беспардонный Сималион крепко зажал ему рот. Я навалился сверху, помог перевернуть тело и без труда свёл трепыхающиеся ручонки за спиной. Сил в этих ручонках вообще не было.
- Тихо! Заткнись! Не издавай звуков, а то хуже будет! - заговорил я как настоящий бандит. - Тащи его быстрей.
Я успел несколько раз обмотать верёвку вокруг кистей, сведённых за спиной. Затем мы удобнее перехватили пацана, чтобы Сималиону не было необходимости закрывать чужой рот двумя руками, и поволокли. Приспущенные портки волочились по земле, мешая испуганно метавшимся ногам сопротивляться.
Мы протащили пацана метров десять по земле на заранее подготовленную позицию. И там, где в крохотной ямке тихо горел небольшой костерок, я выхватил самую яркую ветку. Выхватил и поднёс к голубым глазам, полным неподдельного ужаса.
- Он, - улыбнулся я, разглядев знакомые черты. Эти черты я изучал несколько суток. - Это он, Сималион. Порядок.
Пацан, услышав знакомое имя, нахмурился. Даже на секунду перестал елозить ногами и попытался повернуть голову в стальном захвате.
- Не отпускай пока его, - посоветовал я лежащему на спине и прижимавшему пацана к себе Сималиону. - Терезин, это ты?
Брови вновь нахмурились, а глаза буравили насквозь.
- Я пришёл за тобой, принц, - я добавил голосу столько наигранной суровости, сколько мог. - Ты был избран! Избран мной - анираном!
Затягивать представление было никак нельзя и я сразу зашёл с козырей: щит расплывался у руки от силы пару секунд, а нить, которая так отлично срабатывала на каждого, кто видел её впервые, пробудила в глазах пацана благоговейный трепет.
- Замри, я сказал!
Ноги больше не били по земле, а спущенные портки открывали для обзора неважнецкий инструмент.
- Один из посланников небес, обещанных самим Триединым Богом, - я картинно осенил себя знамением. - Прибыл в Астризию. Прибыл за тобой.
Пацан пытался говорить, но получалось издавать лишь нечленораздельные звуки, ибо Сималион не собирался его отпускать.
- Молчи! Молчи и слушай! Аниран, будущий милих, милосерден. Но так же он беспощаден к тем, кто не приемлет его волю! Ты веришь в спасителя? Знаешь о его приходе? Готов ли ты молча внимать словам его?
Стриженная головешка совершила несколько торопливых движений, напоминавших согласие. Видимо, Сималион немного ослабил хватку.
- А теперь внимательно слушай, что аниран скажет... Ты избран, дитя короля. Избран мной. Отныне и до конца жизни твоей целью станет одно - нести заблудшим душам слово анирана. Нести уверенно, нести непоколебимо, нести, защищая это слово перед неверующими.
Пацан замер. Глаза навыкате всё ещё смотрели удивлённо, но уши несомненно слышали, а разум понимал.
- Не противься силе друга анирана, - пафосно продолжил я. - Это твой старый наставник - мастер Сималион. Как и ты вскоре, он тоже стал под знамёна анирана. Сначала он стал его слугой, затем верным соратником и другом. Тем, кем станешь ты. Оглянись и убедись в этом.
По-настоящему скрепя шеей, Терезин медленно повернул голову. Сималион всё ещё держал парня в захвате, но основные силы направлял на сдерживание рта.
- Нет воли иной, кроме воли Фласэза, - подыграл мне опытный Сималион. - И нет счастья большего, чем служить тому, кто станет милихом.
Голос Терезин, несомненно, узнал. Хлопал глазами пару секунд, а затем вновь посмотрел на меня.
- Тебя отпустят, несущий слово анирана. Отпустят, если пообещаешь вести себя достойно. Достойно того, кто видит перед собой посланника небес.
Терезин опять закивал головой. И мне пришлось поверить этим кивкам. А затем приказать Сималиону отпустить парня и развязать ему руки.
Терезин лежал бревном несколько секунд. Даже, когда ему предоставили свободу. Затем, первым делом, натянул портки. Вторым - поменял положение, сев на колени. А третьим - уставился обалдевшими глазами на нависающую над моей головой иглу.
- Не слышу! - грозно шикнул я. В характере пацана я уже успел разобраться. Подобные характеры я уже видел. Такие характеры не рождали хороших футболистов. Чаще такие характеры из секции забирали родители, чтобы переключить их на овладение фортепиано или скрипкой.
- Прости, посланник небес, - впервые я услышал голос принца. По-настоящему испуганный голос. - Прости за недостойное поведение и неприятный вид. Я готов принять любое твоё наказание.
Остриженная голова вонзилась в траву у моих ног. Я недовольно поморщился: ясен хрен, жизнь под колпаком у церкви - не сахар. Личность эти долбаные святоши умеют стирать. Но, блин, остатки самоуважения должны же присутствовать. Это всё же принц, а не забитый отрок безграмотного простолюдина.
- Встань, отмеченный анираном!
- Не встану...
Я чуть было не сплюнул.
- Отныне ты делаешь только то, что аниран приказывает. Тогда и когда он приказывает.
Это помогло. Худое тельце выпрямилось, тощие плечи попытались распрямиться. Но получалось плохо - этот парень, судя по всему, с физическим трудом редко имел дело. Тяжелее меча вряд ли что-то поднимал. Да и меч-то вряд ли поднимал.
Я лихорадочно раздумывал, как правильнее выстроить диалог. Я не желал строить свои отношения с заблудшим принцем через призму страха. Богобоязненность в его случае и так гипертрофирована. Если он и меня станет бояться, вряд ли мы сможем найти общий язык. Тупое поклонение от представителя королевской крови мне не нужно. Это должен быть союзник, а не раб.
- Ты слышал обо мне, принц? - я умышленно его так назвал.
- Пришедшие с небес анираны неизбежно должны были прийти. Святые отцы всегда говорили об этом. Я слышал, что где-то далеко за океаном появился один из них. Я верил и надеялся, что он спасёт нас. Что возьмёт на себя наши грехи и заслужит искупление перед Триединым, - не совершив ни одного лишнего движения, Терезин осенил себя знаком. - Ты пришёл за мной через океан?
Всё ещё испуганный, но доверчивый взгляд озадачил. Пацан-то, оказывается, обо мне ни слухом, ни духом. Зато слышал об одном из тех, кого в своих рассказах поносил профессор Гуляев. Занятно... Какого хрена святоши рассказывают этим фанатикам о Белом Великане? Это же явно не будущий спаситель. Возможный захватчик Астризии, скорее всего. Но никак не тот, кто готов брать на себя чужие грехи.
- Нет, Терезин, - я вновь повысил голос. - Я пришёл именно за тобой. Пришёл спасти твоего отца. Пришёл спасти твою страну.
- Отца?
- Аниран предстал перед Анфуданом Третьим. Принял его поклон. Принял его заверения, что отныне тот станет рупором надежды...
- Рупором?
Я сделал вдох и попросил себя не переигрывать. Проще надо быть, проще.
- Твой отец - искренне верующий человек, - при этих словах Терезин сомнительно поморщился. Похоже, ему рассказывали совсем другое. - Как и ты, он всегда верил в приход тех, один из которых станет спасителем. И встретил меня с распростёртыми объятиями. Дал всё необходимое и выполнял всё, что аниран потребовал. И он попросил за тебя.
- За меня?
- Он попросил анирана возложить на плечи сына посильную ношу. Он знал о твоём смирении. Знал, как сильно ты жаждешь покаяния. Как истово веришь, что наказание досталось поделом. И что жизнь готов положить в попытках заслужить искупление. Я здесь. Я пришёл. Готов ли ты заслужить вожделенное искупление?