За три года до описываемых событий Крюков стал адвокатом и с тех пор контроль вопроса поработал-поел полностью перешел в его власть, и он его отладил так, как всегда стремился - денег хватало на себя и выслать мама, но никак не отложить.
В какой-то момент руководство небольшой, но, как говорится, активно развивающейся торговой компании с незатейливым названием 'Негоциант' пригласило Матвея для ведения нескольких судебных дел. Ничего неординарного, обычная оптово-розничная компания купи-продай, набравшая приличные обороты. Тогда он впервые и увидел Диану Казарян, 30-ти летнюю инспектора отдела персонала Негоцианта. Нет, это не было началом большого и светлого чувства, Матвея больше привлекали блондинки со славянской внешностью и развитыми формами. Не из-за идеи избранности славян, их особой души и роли в мире, тем паче в 'Русском мире', а просто потому, что такие больше нравились. Диана же имела пышные черные волосы, средний рост и хрупкое телосложение. Грудь почти не просматривалась и заинтересовать избалованного Матвея она могла только той частью тела, которой так гордятся бразильские девушки, тем более Диана их лучшим представительницам нисколько не уступала. Собственно благодаря этой детали Крюков и заострил на ней внимание, уже после рассмотрев горделивое личико сытой лисицы с крупными чертами лица и хитрыми глазами женщины, знающей о мужчинах значительно больше, чем они сами о себе знают. Матвей, на тот момент только начал встречаться с привычной его вкусу девушкой - двадцативосьмилетней высокой и длинноногой блондинкой Верой Вольской, по нелепому недоразумению и совместительству еще и являющейся учительницей начальных классов в школе. Нелепость, конечно же по мнению Матвея, видящего в ней сексбомбу массового поражения на большой площади. Нахождение такой опасности в школе - ничем не оправданные и не уместные риски, не говоря уже о нецелевом использовании ресурсов. Не придав особого значения встрече с Дианой, Матвей продолжил жить привычной жизнью, но ветерок будущего урагана слабенько обдул его лицо именно тогда.
Роман Матвея и Веры стремительно развивался. Благодаря мягкости и бескорыстному стремлению Веры быть полезной, через месяц они уже встречались почти каждый день, а через три у Веры был ключ от квартиры Матвея и нередко она оставалась у него ночевать, что для матрицы отношений Матвея было, мягко говоря, необычно. Эти метаморфозы оказались для Матвея ненапряжными по простой причине - Матвей получал всестороннюю заботу и от него ничего не требовали взамен. Вера оказалась привычным Матвею типажом девушки только внешне, но при этом по человеческим качествам диссонировала с внешним отражением. Хозяйственная, старательная, надежная и искренне увлеченная Матвеем она приезжала, когда была нужна и уезжала еще до того, как Матвей мог только подумать, что хотел бы остаться один. А он мог об этом, особенно по началу, очень скоро начать думать. При этом Вера проявляя инициативу действительно всесторонне заботилась о Крюкове, норовя и постирать, и приготовить, и погладить. Матвею все это особенно не было нужно, так как многолетний опыт холостяка приучил и к плановому посещению прачечной, и к питанию в ресторанах или заказам еды через курьеров, и к приходящей раз в неделю домработнице. Однако он не мог отказаться от Вериных усилий как из-за того, что ему был приятен контраст его новой девушки с предыдущими, так и потому, что Вера сама заявляла, что ей это в удовольствие, а Матвею было наглости не занимать напомнить ей эти слова, если вдруг отношение поменяется.
По одежде и поведению было заметно, что Вера не избалована деньгами, но удивительным образом умеет удачно распорядиться тем не многим, что имеет. Одевалась она в недорогие вещи, но стильно и красиво, подчеркивая свои достоинства достаточно мягко, но акцентированно. Матвей особенно е заморачивался к чему ведут такие отношения, да и чего об этом думать, если все хорошо, в загс не тянут и вещи мелким оптом к нему не перевозят. Его немного беспокоила периодическая задумчивость Веры, когда минуту назад улыбающееся лицо превращалось в маску вселенской грусти с уткнувшимся в пустоту взглядом и ее стремление ускользнуть от любого разговора на тему прошлого и семьи, но, по большому счету, он не особо-то и горел желанием погружаться в эти сферы. У Крюкова было золотое правило, которое гласило, что проблемы нужно решать исключительно по мере их поступления и попытки бежать вперед паровоза ни к чему хорошему не приводят. Ему то он и следовал.
Тем временем, сотрудничество с Негоциантом углублялось, у Матвея появилось еще несколько судебных дел от этой компании и в итоге, ему предложили подписать договор об абонентском обслуживании. После согласования и подписания договора Крюков в какой-то мере стал членом коллектива Негоцианта с рабочим местом в офисе компании.
Негоциант имел пятнадцать розничных магазинов и штат сотрудников приближался к четыремстам. Много сотрудников порождало трудовые споры не всегда мирно разрешаемые, вот такие судебные разбирательства так же были отданы на откуп Матвею. Готовить документы к этим делам помогала Диана.
Каждодневное общение и неизменное отсутствие в глазах Дианы даже малейшей заинтересованности Матвеем, как мужчиной, при общем радушии и общительности, неприятно его царапало, особенно на фоне того, что Диана находясь в глубоко репродуктивном возрасте до сих пор не имела детей, и наличие у нее мужчины так же Матвеем не было замечено. Все больше и больше задумываясь о Диане, начиная с того, что делает ее такой самоуверенной и независимой при вполне скромных параметрах и отсутствии внешних атрибутов женской состоятельности, как то муж -министр и трое спиногрызов в Англии, и заканчивая тем как ненавязчиво выяснить, есть ли у нее мужчина и что он из себя представляет, Матвей не мог не отметить, что она на редкость глубокая, разносторонне развитая особа с устоявшимся собственным мнением на многие вещи, со своим стилем и подкупающей непосредственностью, лишенной понтов и чванливости. Если ей что-то нравилось - она так и говорила, не нравилось - поясняла почему, что-то не зная не стеснялась об этом сказать и стремилась узнать или научиться, а зная - охотно делилась без набивания себе ценности. Одевалась она в яркие цвета, но не вызывающе и гармонично. Любовь к крупным, необычным для московских девушек, украшениям, превращала ее в этакую восточную принцессу в изгнании, а осанка, манеры и воспитание лишь подчеркивали ее породу. Сначала Матвей склонялся к мысли, что все армяне корчат из себя высокородных господ, но постепенно пришел к выводу, что все корчат, а Диана не корчит, это часть ее естества. При этом за внешней сдержанностью, спокойствием и хрупкостью читалась необузданная страсть, гибкий ум и железный стержень. Матвей сам не замечал, как общаясь с Ди, очаровывается ей. Ди он ее стал называть, невольно вспоминая другую принцессу с непростой судьбой, попавшую в чужой негостеприимный мир. А то, что Диана в сознании Матвея уже ассоциировалась с восточной принцессой - не вызывало сомнений. И очаровывался он ей по-особому, не так, как это происходило всегда. Он не фантазировал с ней любовных сцен, не выстраивал планов по ее покорению, и вовсе не думал о ней, как об объекте вожделения, что до поры до времени и усыпляло его бдительность, оголяя душу по всем направлениям. С каждым днем ему становилось все приятнее и радостнее с ней общаться, смотреть в ее глаза в доли секунд превращающиеся то в омуты, то в скоростной поезд отраженных от ума мыслей. А Диана в ответ демонстрировала лишь свою приязнь Матвею, но не более. Это обстоятельство, когда Матвей уже из кожи вон лез, пытаясь Ди понравиться без открытого ухаживания, не на шутку уязвляли его самолюбие.
Матвей считал, что женщины генетически не имеют понятия о верности, любви к мужчине и надежности. Верность им заменяет страх потерять то, что у них уже есть. И чем меньше шансов потерять имеющееся, и чем больше шансов приобрести большее, в сравнении с имеющимся, тем тоньше женская верность. Любовь к мужчине в женщине так же отсутствует в мужском понимании и имеет чисто женскую форму, для мужчин не имеющую ничего общего с любовью. Женщина тем больше 'любит' мужчину, чем больше тот любит ее и не словами, а делами. То есть, обеспечивает женскую безопасность и будущее, а так же активно подогревает подарками и влюбленностью ее настоящее. Посему женская любовь, в отличии от мужской, от женщины почти не зависит и находится в руках мужчины. Даже мамонт-дегенерат влюбленный в женщину и способный дать ей защиту сейчас и на будущее, имеет все шансы получить 'искреннюю ответную женскую любовь'. Вот любовь женщин к своим детям уже гораздо более близка к тому, что и называется любовь, ибо она бескорыстна, ничем не оправдана и не требует для своего существования встречных 'инвестиций'. Надежность и вовсе мужское качество и только дурак может понадеяться на женщину. Она ведь так слаба и беззащитна, что даже неприлично ее упрекать за ненадежность. Это мужчине стыдно испытывать страх, а в женщине это лишний раз подчеркивает ее тонкую натуру и потребность в защите. Матвей искренне любил женщин, но ни как друзей или одинаковых с ним живых существ, а как неких антиподов, которых создатель поместил в один мир с мужчинами, и чтоб они не разбежались друг от друга в разные стороны, или, чего доброго, не начали воевать, бог заставил мужчин хотеть женщин и не иметь другого способа, чтоб отдохнуть и выпустить пар, кроме как от общения с ними. Вот по приговору Бога они и вынуждены любить женщин, хотя настоящее понимание и дружба с ними невозможны. Нельзя сказать, что Матвей считал мужчин сильно уж лучше женщин, он просто считал, что они разные и если бы не сексуальная тяга к женщинам, то он общался бы только с мужчинами.