- Я лежу на спине, а ноги вверх торчат и, по-моему, вещами завален... не знаю, цель ли... болит все, - проявил инициативу Муха.
- Мало болит, - буркнул Славка и ворча продолжил, - у меня руки-ноги вроде бы тоже целы, хотя чувствую себя словно меня каток переехал... А где нахожусь, черт тут поймешь... по бокам вроде сиденья, а ноги этого урода (в адрес Мухи) мне в бок уперлись.
Несколько секунд было молчание.
- Саня, не понял, а ты как? - последовал Женькин вопрос.
Вновь возникла тишина, казалось, все силились расслышать ответ.
- Не понял... Саня, ты как? - тревожно переспросил Женька.
Ответа больше не дожидался никто, каждый сам по себе, сначала осторожно, потом все энергичнее начал облапывать вокруг себя пространство.
- Че то я не врубаюсь, Лугинский то где? - промямлил Славка.
- В Караганде! - раздраженно рявкнула Женькина физиономия и опять нырнула куда-то под сиденье, задержалась на секунду и вынырнула. Славка сразу поспешил осветить ее нашедшимся фонариком и будто бы удивился, что физиономия опять оказалась Женькиной.
- В лицо мне не свети, а... - словно в прострации произнес Женька.
- Чего? - переспросил Збруев.
- Говорю, хватит меня слепить, в сторону свети, вверх, вниз, да куда угодно, в морду мне не свети, понятно тебе, - как-то отрешенно попросил Женька и так же отрешенно пробормотал, - да... дела...
Тотчас немножко покопошившись в чьём то рюкзаке, Муха достал ещё один фонарик и так оба со Славкой заиграли иллюминацией по всем закоулкам кабины.
- Вы что делаете, умники? - погодя отозвался Женька, наблюдавший за всеми этими действиями некоторое время, - не иголка ведь ...
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Сколько я был в отключке, я даже не предполагал, сознание возвращалось, рой бессвязных каких-то мыслей взрывал мою голову и голова гудела от них как пчелиный улей, отдававшись какой-то тупой ноющей болью. Боль нагоняла на меня состояние дежавю и мысли от этого копошились в голове еще более беспорядочно. Все перемешалось: лес, беготня, подземелье, авария, стрельба, болото, замок... Все вертелось в моей черепушке какими-то несвязными отрывочными фрагментами. Я никак не мог заключить их в последовательную логическую цепочку событий, отсеяв реальные от нереальных. В какой-то момент рассудку надоело упражняться в шарадах и я открыл глаза. «Открыл» - это легко сказано, попытка приоткрыть веки стала катализатором цепной реакции для всего тела, после которой я отчетливо осознал, в каком состоянии нахожусь и вся череда событий в один миг выстроилась в последовательность: пейнтбол, подземелье Ярошинского замка, «Бумеранг», авария. Уяснение реальности происходящего вышибло из головы состояние дежавю и мне стало ясно, что в нокауте сегодня довелось побывать все-таки два раза, что было как-то многовато на один день для моего бедного котелка. Лёжа на брюхе, облокотившись на левую руку, правой постарался протереть глаза. Протереть не получилось, получилось отколупать их из-под слоя засохшей грязи. Вспомнилось вчерашнее болото, я почему-то был уверен, что именно вчерашнее, не было сомнения, что из трясины мне пришлось выбираться ночью, а сейчас день был в самом разгаре. Солнце уже успело меня порядочно подсушить и при ближайшем осмотре, я скорее был похож на прилично обветшалую статую, выброшенную на свалку. Я перевернулся на спину и приподнялся, опершись на руки; засохшая грязь на мне разлетелась сетью переплетенных трещин и местами посыпалась кусками как старая штукатурка.
Осмотрелся. Несомненно, я находился на дне оврага, густо заросшем кустарником и папоротником, овраг был не глубок - метров 8-10 и довольно узкий, если брать во внимание пропорциональность к его протяженности - что позади что впереди меня он уходил довольно далеко и сливался в обоих своих концах сплошной массой зелени. Расстояние между склонами в той точке, где я находился, было примерно метров 40-50, сами склоны были густо порезаны рубцами, оставленных видимо естественной эрозией, маячащими повисшими обрывками дерна и корней. Те одинокие, казалось, еле удерживающимися на откосах какие-то хвойные деревья, готовые в любую секунду вырвать из земли свой корень и плюхнуться на дно оврага, не были какой-нибудь преградой для солнечного света и тот свободно гулял по изобилиям папоротниковых, предавая серо-коричневому грунту оживленные оттенки. Первое мгновенье мое внимание целиком было привлечено несколько скрытым из виду однородной флорой небольшое неправильной овальной формы озерцо диаметром четыре - пять метров протяженностью метров 10 - 11, располагающееся теперь впереди меня. Беспорядочные следы оттисков рук и ног выходили из этой смеси серо-коричневой жижи, воды, листьев и еще, черт знает, чего и сбивчиво терялись под моим телом. Двойственную мысль рождало увиденное, с одной стороны чуть не утонул в этой луже, с другой - мог угодить и на голое место, тогда еще не известно, чем бы все закончилось, но я все-таки опять-таки брезгливо кинул взгляд на «водоем» и тянущуюся полосу своих следов. Я ухмыльнулся и еще парочка кусков штукатурки отвалился от моей физиономии. Голова побаливала, но я рассчитывал, что сотрясения мне все же удалось избежать, приподнялся без особого труда и убедился, что двигательные функции в норме, а значит кости целы. Донимал шум в ушах, но шум морского прибоя сразу же исчез как только я освободил их от засохшей грязи. Нахлынувший мир звуков на первый взгляд не был ничем примечателен, да и особенно я не уделил этому внимания, мысли были почти полностью заняты картиной происшедшего.