БАХ!
Посередине лба степняка образовалось круглое отверстие, из которого вытекла капелька крови, его голову отбросило назад, тело начало падение. Крепко удерживаемое копьё так и осталось зажатым в руке.
Моё местоположение перестало быть секретом для оставшихся мужчин. Один из пары степняков прекратил попытки натянуть штаны, он схватил топор и метнул в мою сторону. Я постарался поймать то чувство, подобие боевого транса, и это сразу удалось. Топор летел, словно в замедленной съёмке, его траектория чётко прослеживалась — он летел прямо в меня. Двадцать метров разделяли меня и степняков: небольшое расстояние для пистолета, большое для метания топора, но, несмотря на это, снаряд был запущен с поразительной точностью. Тяжелый снаряд летел размеренно и величественно. Вращаясь в воздухе, топор издавал ритмичный свистящий звук. Я резко откатился в сторону, иголки боярышника глубоко впились в тело и доставили массу болезненных ощущений. Долетев до места, где я только что лежал, топор врезался в куст и закончил своё полёт, воткнувшись в землю. Он сотряс ее с таким грохотом, что хотелось невольно зажмурить глаза.
Время всё ещё текло медленно, движения степняков были медленными. Тот мужчина, который метнул в меня топор, кинулся к трупу товарища и потянулся к копью. Второй, наконец, сумел натянуть штаны и схватил с пояса топор. Я прицелился и открыл огонь на поражение. Смешное расстояние для пистолетной стрельбы и ускоренная реакция привели к тому, что все три выстрела поразили этого степняка в туловище. От попаданий его тело содрогалось. Топор выскользнул из руки, тело начало падать.
Б-БАБАХ!
Сразу два выстрела слились в один. Степняк, схвативший копьё павшего товарища, упал, получив смертельные раны в область сердца и в голову.
Вдалеке мелькала спина парня и круп коня. Самый молодой из степняков быстро сориентировался. Как только я начал стрелять, он вскочил на коня и на все доступной скорости поскакал в ту сторону, с которой пятёрка мужчин преследовала девушку. Пока я расстреливал его товарищей, степняк успел ускакать метров на сто от моей позиции. По сути — это предельная прицельная дальность для СПС*.
Было очень сложно целиться на такое расстояние, да ещё из куста, который сильно загораживает обзор и с засевшими в теле шипами боярышника. Но волевым усилием удалось отдалиться от боли. Быстро переведя пистолет на скакуна, я открыл огонь. Выпускал одну за другой пулю, пока не расстрелял весь магазин. Канонада выстрелов слилась в один продолжительный грохот, я стрелял так быстро, словно из автомата. Когда патроны в магазине закончились, время вернуло свой нормальный ход. Конь рухнул вместе с седоком. Животное билось в агонии, дёргало копытами, лёжа на боку, и жалобно ржало. Всадник мёртв — это совершенно точно.
Степняки долго преследовали девушку и не стреляли из луков, полагаю, по той причине, что боялись подстрелить лошадь. Вероятно, животное должно было стать ценным трофеем. Девушку ранили копьём в ближнем бою, чтобы наверняка не повредить коню. Но мне плевать на лошадь, я её жалеть не стану, точно так же, как не стану жалеть любое другое вражеское транспортное средство, если только не захочу его захватить в качестве трофея.
Сменив магазин пистолета, я стал выбираться из зарослей.
— Ш-ш-ш… — поморщился от боли, выдёргивая из тела длинные иголки от куста боярышника. — Да чтоб вас!
Девушка подняла на меня усталый взор, её покачивало. Я направился к ней, попутно делая контроль одному из степняков, у которого голова была целой. Громкий выстрел заставил девушку вздрогнуть. Она с удивлением и лёгким страхом уставилась на пистолет. Оглядевшись вокруг и убедившись, что опасности больше нет, я опустился на колени возле раненной. Положил на землю пистолет и достал из кармана небольшой раскладной нож и стянул с себя куртку. Девушка с опаской покосилась на пистолет и с подозрением следила за моими действиями. Я подложил куртку ей под ноги и рукавами прикрыл их.
— Привет. Спокойно, я хочу помочь, — успокаивающе-доброжелательным тоном произнёс я.
Раненая, судя по виду, меня не поняла, но тон её немного успокоил. Поэтому когда я стал разрезать ножом тунику, она не стала сопротивляться.