В моём случае заклинание — это ментопрограмма, которая хранится в памяти нейросети и запускается, как любая другая программа с помощью мысленных команд. Магия у меня работает не так, как у халдеев, то есть не за счёт личных способностей, а за счёт импланта. «Магическую энергию» я не накапливаю, а получаю из адаманта и импланта, и её у меня по сравнению с магами очень много. Вот и получается, что из-за совокупности всех этих факторов я могу применять заклинания гораздо быстрее, чем любой самый тренированный халдей. Но это в теории, а на практике…
Взять для примера стрелка-спортсмена, который отлично стреляет из пистолетов. Он быстрый, как истребитель, пистолеты выхватывает мгновенно, всегда попадает в десятку, но всё это в тире. И есть военный, который стреляет не так хорошо и быстро, но прошёл через войну. Если эти двое вступят в противостояние с пистолетами в руках, то я поставлю на военного, поскольку у него опыт и не дрогнет рука, а спортсмен хоть и быстрый, но он гражданский. Это я к тому, что в противостоянии меня и мага Времени, который будет слабее меня, но гораздо опытней, я бы поставил на победу противника. Хотя базы знаний устроены замечательно, передают и опыт, и знания, но всё же их желательно закреплять реальным опытом работы.
На улице стояла жара. На Сейшелах всегда тепло, но именно сегодня солнце нещадно пекло. Рабочие уже установили на острове копию корабельного генератора щита, Олег отлично натаскал охрану, что создавало чувство защищённости. Тем не менее, именно сейчас было ощущение некоторой неправильности, которое не давало до конца расслабиться. Это нервировало.
Глазами пробежался вокруг, стараясь понять, что же такое вызывает чувство, будто на душе скребут кошки. Море спокойное, волны с шуршанием накатывают на песчаный берег. Вдали прошлась пара охранников, ничего необычного в них не было, лица ребят знакомые, поведение в норме. Бассейн с голубой водой, обрамлённый синем кафелем, притягивает взор. В водной глади бассейна отражаются солнечные блики. При виде бассейна хочется охладиться и поваляться в шезлонге, но солдатская чуйка против подобного. Я словно сжатая пружина. То ли это паранойя, то ли реально что-то не так.
На всякий случай я вызвал по нейросети Олега. Он тут же ответил:
— Александр Иванович, вы что-то хотели?
— Олежа, кончай свои политесы. Если ещё и ты начнёшь мне выкать и по уставу говорить, то с кем мне нормально общаться?
— Как скажешь, босс, — перешёл на дружеский тон Олег. — Так по какому поводу звонок?
— Чуйка… Хм… Олежа, не знаю что, но на всякий случай усиль охрану и прочешите территорию дронами и сканерами.
— Принято, — кивнул Олег. — Разрешите исполнять?
— Дерзай.
Стоило разорвать соединение, как события понеслись вскачь. Интуиция взвыла бешенным ишаком. Из ниоткуда передо мной появилось ЭТО… Огромное белое насекомое, длиной около трёх метров и высотой с меня. Тело особи разделено на три отдела: голову, грудь и брюшко, и всё густо покрыто волосками. Большую часть боковой поверхности головы занимали фасеточные глаза, за которыми расположены три простых глазка. Спереди прикреплены антенны (или усики), над основанием которых находится лобный пузырь. От нижней поверхности головы отходит хоботок — ротовой аппарат.
Инсектоидная тварь выглядела жутко и внушала иррациональный страх, хотелось бежать без оглядки. Но шесть лап и пара крыльев намекали на то, что бежать бессмысленно, а способ появления прямо говорил о наличии у гигантского насекомого сверхъестественных способностей. Тварь больше всего была похожа на муху, она стояла в трёх метрах от меня и внимательно разглядывала жутким взором фасеточных глаз.
Вдруг напряжённую тишину разорвали звуки речи инсектоида, причём на чистом русском языке:
— Жалкий смертный! Ты никакой не полубог, а всего лишь, как называют аборигены, маг. Но ты завладел металлом богов, как когда-то им владели такие же жалкие смертные.