— Кто ты и что тебе надо?
Раз со мной решили вступить в диалог, то решено было тянуть время и выведать максимум информации. Я готов был в любой момент пустить в ход новые навыки, потому что иных средств самозащиты с собой не прихватил. Единственное оружие, которое всегда было со мной — световой меч, он висел справа на поясе и внушал надежду, что у меня есть хоть какие-то шансы справиться с неожиданным противником.
— Люди на севере меня называют Ваал-Зебуб, — произнесла гигантская муха.
— Вельзевул?
Мои глаза… Они попытались от удивления выползти из орбит. Как же — целый архидемон из Ада «почтил» меня визитом. Вот уж «счастья» привалило…
— В других мирах меня называют и так, — согласилась муха.
Мне совершенно не понравилось упоминание других миров, как и имя визитёра. Что уж говорить о внешности, которая пугала до откладывания кладки кирпичей.
— Какая нужда привела такую важную персону к моему жилищу?
— Когда-то давно я был первым ангелом в первых небесах, которые назывались Безльзебул. А теперь я управляю всеми, кто связан в Тартаре. Ты его знаешь под названием Ад.
— Ангел — это должность?
— О, да, смертный! — показалось, что муха улыбнулась. Не знаю, как это возможно сделать хоботом, но она это сделала. Ещё более непонятно, как я догадался о том, что это улыбка. — Ангел — это должность главы роя.
— А «небеса»?
— Небеса — это что-то вроде той железяки, на которой ты прилетел, только раз в сто больше, — насмешливо пояснила муха.
— Хм… Большой линкор. Или целый астероид, переделанный под космический корабль.
— Примитивному смертному не понять достижений роя, но если тебе так понятней, то да, это было что-то вроде космического корабля, — сказал Вельзевул.
— И что же случилось?
— Мы покоряли планеты и миры один за другим, наша раса достигла величия, — стал рассказывать Вельзевул. — Лучшие представители нашей расы, ангелы, были бессмертными. Мы переделывали планеты по собственному желанию. Захватывали планеты. Нашей расе принадлежали тысячи миров и миллиарды планет. Но… Однажды мы встретили сильного противника, началась война. На этот раз враг оказался нам не по зубам. Война продолжалась долгие годы, она отбросила нашу цивилизацию до уровня почти диких насекомых. Первое небо «Бельзебул» — единственное, что осталось от великой цивилизации. И то, враги нас заперли в одном из миров — Тартаре. Гордись, смертный, ведь ты говоришь с правителем древней цивилизации, чей возраст больше, чем существует ваш жалкий вид.
— Это интересно и лестно, но всё же, с чего такая честь простому смертному? Почему бы просто не послать подчинённых?
— Простому? — казалось, что муха ухмыльнулась, а то, что она потёрла передние лапки, лишь усилило эффект. — Нет, ты не простой… Я долгие годы работал с этим миром, свергал царей, заключал союзы с иностранными тиранами; приставлял царю собственного демона, чтобы народ верил в меня, возносил молитвы. И вот, появляется смертный, и начинает уводить моих верующих по техногенному пути.
А на вопрос демон не ответил… И что думать? В прошлый раз в этот мир вторглись черти и легионы дьяволов. Если взять за аксиому тот факт, что Тартар «закрытый мир», то есть некая цивилизация перекрыла пути выхода его обитателям, то можно предположить, что подчинённые не в силах преодолеть барьер. А главнюк на подобное способен. В прошлый раз ведь маги призвали тварей Ада, а они уже открыли порталы для сородичей. Или же можно посчитать, что Вельзевулу просто скучно. Хотя последнее маловероятно. Не зря же он упомянул, что лично приставлял к царям демонов и контролировал ситуацию.
Интересно, а зачем демонам вера? Возможно, что разные расы развивались различными путями. Кто-то выбрал техногенный вариант, как люди в Содружестве, кто-то биологический, как аграфы, кто-то пошёл по пути развития магии или псионики. Возможно переплетение всех вариантов. Раса, представителем которой является Вельзевул, пошла по пути… Хм… Наверное, магическому или техно-магическому, при этом для развития и долгой жизни им нужно пожирать души, из которых, вероятно, поглощаются нужные им энергии.
— Простите, уважаемый правитель Тартара, но я не собираюсь запрещать верования в кого-либо. Люди вольны молиться, кому хотят.