И Бим их понимал и по-своему жалел. Они ведь люди подневольные. И вряд ли им когда-то приходила в голову мысль сделать выбор между свободой и домашними котлетами. Котлеты здесь всегда побеждали, а свобода заключалась в возможности поменять одни котлеты на другие. Но после того как это было сделано, процесс обретения свободы отодвигался на второй план. Потому как это было чревато возобновлением поиска других котлет, что не могло продолжаться бесконечно.
Бим вздохнул. Ему явственно представилась эта самая котлета, дымящаяся, отчетливо пахнувшая мясом, румяная, поджаристая, с золотистой корочкой, только-только снятая с горячей сковороды. А рядом с ней – ее подружки. Одни уже готовые, другие греются на сковороде, на маленьком огне, чтобы не пригорели, третьи ждут своей очереди. И в его собачьем мозгу закружилась мысль о свободе как осознанной необходимости, о чревоугодии как смертном грехе, и о том, что лучше, что главнее и надо ли менять одно на другое.
Бим отмахнулся от навязчивого видения и продолжил грызть косточку. Но наглая котлета не отставала. И Бим подумал: «Кто сказал, что собаки любят кости, они с удовольствием едят и мясо». Против такого аргумента ничего не найти. Вот действительно, почему все говорят про эти самые кости, забывая про мясо? И что об этом может сказать его друг-физик? Что зубы собаки в два раза крепче зубов человека? Или что, если существуют кости, то кто-то должен их грызть? Бим поймал себя на том, что философские размышления отвлекли его от процесса. Но есть, честно говоря, расхотелось. Все-таки котлеты подействовали. Уж больно явственно они оформились. Ну что твое 3D. А забивать дремучие инстинкты, взбудораженные видом котлет и разгрызанием кости, пусть и сахарной, было явно не комильфо.
То, что произошло дальше можно выразить распространенным выражением: «Все-таки, какая странная штука жизнь!»
«Риччи! Риччи!», раздалось неподалеку, «Риччи!». Бим увидел мужчину, который шел прямо на него. Сначала Бим решил на всякий случай дать деру, но что-то его остановило. То ли голос незнакомца, называвшего его чьим-то другим именем. То ли его тембр, не вызывающий негативных ассоциаций, связанных с желанием погнаться и укусить. То ли сам вид мужчины, вполне приличный, может даже в некоторой степени респектабельный. В общем Бим никуда не удрал, но и хвостом вилять не стал. Остался на месте и был готов к любому развитию событий.
Мужчина подошел ближе, смело протянул руку и погладил Бима по голове. «Риччи, Риччи, где же ты был, бродяга?» «Где я был?», подумал Бим. «Где я только не был». Он пока не понимал, что происходит. Но опасности не ощущалось. Наоборот, чувствовалось какое-то тепло, запахло домом и как ни странно домашними котлетами. В руках у мужчины как бы ниоткуда появился сначала ошейник, а затем и поводок. И Бим снова не испугался и не побежал. Он стоял и думал, что в противостоянии свободы и домашних котлет в конечном итоге победили котлеты. И он не знал, радоваться этому или нет. Бим уже понял, что теперь будет в основном ходить на поводке, выходить из дома в сопровождении хозяина, гулять не сам по себе, а по команде: «Гулять». Хорошо это или нет, было не ясно. Пока не ясно. Но Биму хотелось верить, что будет все-таки хорошо.
«Ну что, Риччи, пошли домой?!», полувопросительно сказал мужчина и они пошли. Идти было недалеко. Совсем рядом с любимым местом Бима разместился новый жилой комплекс, застроенный девятиэтажками. Они вошли в чистый подъезд, поднялись в лифте на пятый этаж и остановились перед дверью. Мужчина позвонил. Дверь открыла женщина, глянула вопросительно, видимо что-то поняла, и пропустила их в дом. На Бима обрушились новые запахи. Их было столько много, что Бим боялся все перепутать, забыть, потерять, не вспомнить, не привыкнуть. Но главный запах он не мог не узнать и не мог забыть. Это был запах новогодней елки, смешанный с запахом мандарин и, о чудо, с запахом домашних котлет.
И в этот момент двери комнаты распахнулись настежь, и в прихожую влетела маленькая девочка. Она замерла, широко раскрыла глаза и с криком: «Риччи! Наконец-то ты нашелся!» бросилась к Биму, упала на колени и обняла его за шею. Было видно, что в этом доме все счастливы. Девочка – от того, что нашелся ее Риччи. Мужчина и женщина – от того, что счастлива девочка. А Бим – от того, что наконец-таки нашел свой дом…»
Кот без сапог
«… Василий лежал на подоконнике. За окном моросил дождь, и было видно, что осень никак не распрощается и не уйдет прочь. А ей на смену придет наконец-таки настоящая зима, накинув белый покров на остывшую землю. Но снега не было. Ни на Покрова, ни на Михайла, ни на Савву, ни на Варвару, ни на Николая. Бесснежным оказался и Новый год. Да и Рождество вроде тоже будет серым и будничным. Кстати о Рождестве.