- Это не мое - это английское, - подумав, ответил мичман. - А где наше? Болотов усмехнулся:
- Вы давно здесь?
- Четверть часа. Прибыл прямым вагоном из Питера.
Стало быть, один из спасителей родины. Стоит ли разговаривать? Но Болотов не утерпел:
- Что в Питере?
- В Питере? - переспросил мичман. - Весь Балтийский флот, и очень весело. Едят дохлых лошадей.
- Весь? Откуда?
- Откуда его вышибли - из Гельсинков. Теперь стоит у Николаевского моста и вместо службы занимается балтанцами... А как у вас? Говорят, налаженность?
Нет, надо идти в Колу. Говорить с любителем налаженности не о чем. Болотов двинулся вперед.
- Где же вышеупомянутое начальство?
Вышеупомянутое? Послать его, что ли, для смеха в Центромур?.. Однако сделать этого Болотов не успел. Собственной своей персоной Центромур подходил к разговаривавшим.
- Гришка? - Это был Плесецкий, и голос его звучал невесело. - Мы слыхали, что ты вернулся... Пойдем в штаб - доложишь о Т-23. Кстати, расскажешь, почему уехал с "Кокрэна".
Болотов расстегнул бушлат. Из внутреннего кармана вынул конвертик пергаментной бумаги, в котором хранил свой мандат. Вынул и отдал Плесецкому.
- Прощай!
Плесецкий побледнел. Больше делать ему было нечего.
- Знакомьтесь с начальством, - в последний раз взглянув на мичмана, сказал Болотов. Опустил голову и прошел между своими собеседниками. Теперь до самой Колы он не остановится. Теперь никто не сможет помешать, - он знает, что сделает в Коле. Но, снова взглянув вперед, прямо перед собой увидел Мокшеева. Огромного, с темным лицом и трясущейся нижней губой.
Чуть вправо и прямо. Молча, не смотря, не оборачиваясь, Болотов прошел мимо Мокшеева и всей спиной почувствовал, как тот смотрит ему вслед.
"Смотри, боров, смотри!"
- Не принимают! - с площадки пропищал скопец. Теперь он был настоящим евнухом и этим, видно, гордился. - Не принимают! - Попробовал захлопнуть дверь, но она вырвалась у него из рук. И хорошо, что вырвалась, иначе он вылетел бы в грязь.
Отведя скопца рукой, Болотов прошел в вагон. В коридоре были ящики консервов и сваленный как попало памятный домашний уют: диванные подушки и медвежьи шкуры. Людей не было.
- Нелли Владимировна! - негромко позвал Болотов.
Она появилась в одной из дверей, бледная, в голубом платье. Еще более воздушная, чем прежде. С удивлением Болотов заметил, что она сильно напудрена и закатывает глаза.
- Жорж! - вскрикнула она, хватаясь за дверь.- Это вы, Жорж?
- Да, это я,- вдруг сказал Болотов. Это было глупо, но он не мог удержаться. А теперь нельзя было даже поздороваться.
Нелли Владимировна комкала платок. Надо было начинать, но как начать - она не знала. Может быть, прямо?
- Жорж! Какой ужас! Иоанн нашел записку и стал безумным! Но я… разве можно было устоять против этой записки? Я согласна...
"Собирайте вещи!" - так должен был бы ответить Болотов, но он молчал. Он, конечно, не смел поверить своему счастью.
- Глупый! - в голосе ее звучала непривычная ласка. - Ведь я согласна. Я даже все приготовила. Даже сговорилась с английским консулом - он обещал переправить нас в Англию. В Англию, Жорж! Какое счастье! Ведь мы оба… мы оба… - Продолжать было невозможно. Как странно смотрел Жорж - точно поверх ее головы.
- Так, - сказал наконец Болотов. Повернулся и пошел к площадке.
Он шел очень медленно. Скучающим взглядом навстречу смотрел скопец, и нечем было дышать. После ветра, еще гудящего в голове, затхлая вонь вагона - неужели за ней он пришел сюда? Неужели за этой женщиной? Англия, какое счастье!
Но скопец внезапно исчез. Вместо него в дверях стоял Мокшеев.
- Вы крадете мою жену? - тихо спросил он.
- Я не краду вашей жены.
Приходилось говорить на вы, приходилось объясняться, - все это было невыносимо скучно.
- Вы прохвост! - выкрикнул Мокшеев.
Что ответишь? Пожалуй, лучше сказать правду, но только не при ней - при ней неловко.
- Выйдем, - предложил Болотов, но Мокшеев не двигался. Тяжело дыша, он раздувался. Казалось, вот-вот рухнет на голову.
- Большевик! Немецкий шпион! Подлец! - Мокшеев начал поднимать руку, но под взглядом Болотова снова ее опустил. - Это дело мы решим оружием, - с трудом выговорил он.
Болотов поморщился:
- Не стоит.
- Значит, трус?
- Пожалуйста. А теперь дайте пройти.
- Пристрелю! - срываясь с голоса, закричал Мокшеев.- Защищайся, иначе пристрелю!
- Ладно, - вдруг ответил Болотов. - Будем стреляться. Идем, здесь все равно нельзя.
Слишком разошелся боров. Пожалуй, неплохо, если одним дураком меньше станет... Которым, впрочем?