– Меня зовут мисс Джейн Доу, – говорила на безупречном русском «американка». – Я счастлива приветствовать вас в терминале С! Раз вы здесь, то всем вам повезло – все вы попали после крушения лайнера в Рай. Поздравим себя за это! – зааплодировала она, многие пассажиры захлопали. Я в ладони не била, а оглядывалась. Итак, «Боинг» был забит: тридцать три ряда по шесть человек в ряду плюс пара младенцев, – это две сотни пассажиров. В конференц-зале же таращилось на стюардессу не более сотни людей. Причем все собравшиеся – взрослые, ни одного ребенка.
– Знаю, что вопросов у вас множество, – продолжала Джейн Доу, – но прежде, чем их задавать, прошу внимательно прослушать краткую вводную лекцию. На первый взгляд, конечно, терминал С на рай не походит – не так вы себе представляли Небеса, понимаю. Однако именно так выглядит Рай для тех, кто погиб в авиакатастрофе. Вашим душам надо привыкнуть к тому, что они мертвы для родных, и терминал С – идеальное место для адаптации. После вас будет ждать терминал В, после – терминал А. То, насколько терминал С станет для вас домом, зависит от вас. Не унывайте, не хулиганьте, не нарушайте распорядок дня, – всего-то три несложных правила. Для отличников пребывание в терминале С продлится всего тридцать три дня, для хорошистов – сорок. Троечники задержатся здесь на года, двоечники – на века, безнадежные – на вечность. Отбой у нас в восемь вечера, подъем – в пять утра. До шести – завтрак, с шести до десяти – работа, с десяти до одиннадцати – обед, с одиннадцати до пятнадцати дня – работа, с пятнадцати до восьми – ужин и свободное время, что советую потратить в библиотеке. В терминале С за век скопилась замечательная библиотека, обширнее какой, пожалуй, только библиотека в филиале Рая для сгоревших в пожаре. Выходных дней в терминале С нет, зато два дня, как вы и привыкли, будут в терминале В, а в терминале А, вообще, все дни – вы-ход-ные. И сразу оговорюсь, что да, филиалов в Раю множество. Утонувшие плавают на кораблях, погибшие от голода пируют, сгоревшие в пожаре нежатся в спа. Ну а вы испустили дух столь быстро, что не успели осознать свою смерть. Лечение вам не требуется, зато требуется умиротвориться душой. Для начала о приятном в терминале С. Во-первых: здесь нет боли! Геннадий Васильевич, не мучились ли вы из-за изжоги? У вас, Белла Руслановна, зубы уж не заноют! А вам, Эдуард Викторович, очки теперь не нужны…
Кудрявый парень, мой недавний сосед, снял очки, огляделся и снова их надел. Может быть, зрение к нему не вернулось?
– Во-вторых, – задорно говорила Джейн Доу, – здесь нет немощи. Никто не постареет и не ослабнет. В-третьих, здесь не растут ни ногти, ни волосы, – достаточно раз посетить наш салон красоты и великолепно выглядеть навечно.
– А фитнес-центр здесь есть? – спросила какая-то женщина. – Бассейн?
– О, бросьте! – с воодушевлением ответила стюардесса. – Никто на самом деле не любит заниматься спортом! В терминале С не толстеют и не худеют. Вам надо полюбить себя такими, какие вы есть. Йога и медитация помогут. В-четвертых, в терминале С нечистот нет – душ не нужен, зубы чистить необязательно, туалет вам тоже не требуется. В-пятых, размещение в отеле с трехразовым питанием – бесплатно. В-шестых, скоро мы пройдем в кафетерий. В-седьмых, позвольте показать вам Ад.
Экран мгновенно покрылся тенями, на нем проступили среди гор и снега обломки самолета. Выжившие люди, человек пять мужчин, вылезали через разлом из серебристой трубы, иные душераздирающе там, внутри, стонали от боли, а мы будто смотрели кино. Одним из выживших оказался «дядька», другой мой сосед.
– Так мы что, в горах разбились? Кавказских? – спросил кто-то.
– Нет конечно! – радостно ответила Джейн Доу. – Но они-то ох как ныне удивляются! – хохотнула она. – За тридцать три дня эти грешники пройдут первые четыре круга Ада: надежда на других, холод, голод, безнадежность. Еще за семь дней – иные три круга Ада: надежда на себя, бегство, разочарование в себе. Они убью друг друга, съедят друг друга, после чего наступит восьмой круг Ада – одиночество. После – всё повторится заново.