Три ролика магнитной ленты
ПРЕДИСЛОВИЕ
Есть писатели, произведения которых невозможно отделить, от их собственной судьбы. Леонид Комаров относится именно к таким писателям. Я знаком с ним не меньше полутора десятков лет, но узнал о нем лично совсем немного. Он на редкость скромен, зато подолгу, восторженно и увлеченно, способен рассказывать о каком-нибудь из челябинских тракторостроителей. Для него, — инженера-конструктора, историка ЧТЗ, мир полон прекрасных людей. Не по заблуждению, не по наивности, не по слишком рьяному доброжелательству он возвышенно относится к окружающим. Это заложено в природе его восприятия, являющегося отражением нравственно-философских качеств трудовой среды, где он воспитался и где живет по сей день полно, целеустремленно, творчески.
В повести «Юность моя заводская» главный герой — Сергей Журавин. Он рабочий-инструментальщик. Ему девятнадцать лет. Он рассказывает: об отце, погибшем на фронте, о матери и младшем брате, о товарищах по школе, о девушке Лене — первой своей любви. Читаешь и сострадаешь его ошибкам и горестям, как только можешь сострадать личности высокого душевного строя — правдолюбу, добродею, подвижнику, бессребренику. И невольно думаешь, что за натурой Сергея стоит сам Леонид Комаров поры последних школьных и начальных лет заводского труда. Вполне вероятно, что я заблуждаюсь. Но, смею утверждать, что в данном случае он единокровен со своим героем, как бывает единокровен художник с образами, вобравшими в себя его искания, тревоги, надежды, достижения. С той же убежденностью я берусь утверждать, что герои рассказа «Сон о красных шарах» — и Вовка и Мария — единокровны Комарову и его матери. Тут речь не о тождестве прототипа и героя. Речь о более важном, проникновенном: о родстве психологическом, национальном, социальном…
Настоящая книга Леонида Комарова являет собой как бы срез всей его литературной работы, где нижний слой — повесть «Юность моя заводская», а верхний — повесть «Три ролика магнитной ленты». Рассказы представляют собой зону среднего залегания. События, общественные процессы, характеры, изображенные прозаиком, дают нам возможность увидеть и срез прожитого им времени — его военного лихолетия до сегодняшних дней. Развивая это уподобление и дальше, можно сделать уточнение, касающееся языка его произведений; первый пласт («Юность моя заводская») почти однороден, одноцветен, верхний («Три ролика магнитной ленты») — разнообразней, красочней, плотней. Обогащение языка отразило художественное повзросление Леонида Комарова, оно же закрепило и более ярко обозначило цельность его светлого мироощущения.
Николай Воронов
РАССКАЗЫ
МОПс
Должность рассыльного Юрке нравилась. Работа нетрудная: ну что стоит, скажем, пробежать по цеху и собрать на участках сводки о выполнении суточной программы или принести почту из заводоуправления. Работа, прямо сказать, пустяковая. К тому ж времени свободного хоть отбавляй.
Время это свободное Юрка использовал по-разному.
За шкафами, в которых лежали какие-то старые и, наверное, уже давно никому не нужные бумаги, пахнущие пылью, имелось у Юрки укромное местечко: там табуретка и старая, с дырявыми стенками, фанерная тумбочка вместо стола. В этом уединенном углу Юрка и проводил большей частью свое время: то ли уроки делал, которые задавали в вечерней школе, либо читал книжки про разведчиков и шпионов — другие Юрка считал неинтересными. А то и просто сидел и слушал, как потрескивает пишущая машинка секретарши Гали. Сама Галя маленькая и кругленькая, и на ее стуле стопка папок с делами — чтобы повыше было. А пишущая машинка у нее какая-то заграничная, и название почему-то взято из книжки «Граф Монте-Кристо» — «Мерседес».
Когда раздавался телефонный звонок, Галя не сразу брала трубку, а обязательно ждала, чтобы звонок повторился три раза, и только после этого ленивым движением снимала трубку и важно говорила:
— Алло! Вас слушают. Секретарь начальника цеха. Нет. Евгений Михайлович на совещании у директора.
Посетителей она встречала тоже очень важно:
— Ждите. Я доложу, и когда надо будет, вас примут.
А вообще-то она совсем не важная. Любила, как все девчонки, пошушукаться. Одевалась Галя каждый день по-разному: то в одном платье, то в другом, то в шелковой кофточке и юбке с множеством складок, как у баяна мехи.