Карьерный интерес заставлял многих лиц, занимавших весьма заметные посты в административном аппарате, посещать дом на Исаакиевской и делиться с хозяином определенной информаций и последними новостями из коридоров власти. Новости эти порой являлись всего лишь слухами и сплетнями, но чета Богдановичей любого рода вести принимала, а некоторые, особо приглянувшиеся, потом передавала другим визитерам. Однако не только это определяло тягу к этому салону. Имело свое значение, так сказать, «качество приемов», или, по тогдашнему определению, дневных (полуденных) завтраков (ланчей). А оно отвечало самым придирчивым вкусам.
Один из усердных посетителей салона в последние годы его существования Л. А. Тихомиров (1852–1923) – бывший революционер-народник, ставший с годами рьяным монархистом, объяснил причины тяги к салону на Исаакиевской:
«Во-первых, Богдановичи жили в весьма центральном пункте… Заходить к ним было удобно. Во-вторых, у Богдановичей бывали на завтраках разные влиятельные его приятели из высших учреждений, иногда даже министры. Гости сами собой создавали интересный круг, который привлекал каждого из них. Можно было встретить нужного человека, разузнать кучу новостей во всех ведомствах. Сам Богданович, в высшей степени осведомленный, мог многое сказать, посоветовать и даже помочь рекомендацией».
Это была одна часть дела, не менее важную роль играла и другая.
«Завтраки его были очень хороши. Это был целый обед. Прежде всего, прекрасная, разнообразнейшая закуска, потом горячее, жаркое, рыба, десерт, после завтрака – кофе в гостиной. За завтраком были всегда превосходные вина; некоторые Богданович выписывал прямо из Франции. Часто у него бывали и редкости, которые ему присылали приятели, например, какая-нибудь горная коза и тому подобная дичь».
Ясное дело, что при такой щедрости, обилии и изысканности требовалось иметь немалые средства. «Выписывать вины из Франции» могли позволить себе весьма состоятельные люди. Источник финансового благополучия четы Богдановичей не ясен. Хорошо известно, что в число владельцев богатых имений и в разряд промышленных или финансовых «акул» России генерал не входил. Вполне вероятно, что щедрые застолья оплачивались из тех средств Министерства внутренних дел, которые выделялись генералу на «патриотическое» воспитание. Объем этих сумм неизвестен, но надо думать, что он был весьма существенным, так как приёмы на Исаакиевской продолжались многие годы. Торговля «патриотизмом» приносила неплохие дивиденды…
Задолго до информационной революции генерал и генеральша прекрасно усвоили, что информация – мощное оружие в борьбе за собственное самоутверждение, способ играть заметную партию в обществе, на которую они другим путем никак претендовать не могли. В своем дневнике А. С. Суворин (1834–1912) занес впечатления от встречи с Е. В. Богдановичем во время коронации Николая II в мае 1896 года в Москве.
«Богданович с своей свояченицей здесь с картинами. Вот комическое лицо. Я ему сказал сегодня по поводу раздачи его бесплатных книжек (он собирает за них деньги. При прошлом Царе ему выдали 10 000 за эти портреты, где в середине Божия Матерь, а по бокам Государь и Государыня, чтоб народ молился на Богородицу и уже, кстати, на Царя и Царицу), что он воображает, что Николай II коронован не один, а вместе с Богдановичем, и что как это странно, что пишут о коронации Государя и не пишут о коронации Богдановича… Вот некому изобразить этого удивительного плута и лицемера».
Несмотря за столь уничижительную оценку личности Богдановича, А. С. Суворин регулярно посещал салон на Исаакиевской. Хозяин влиятельной столичной газеты делал это исключительно для того, чтобы «быть в курсе» последних слухов, а при необходимости и самому «запустить в публику» нужную «новость»…
Евгений Васильевич и Александра Викторовна были не только супругами, но и полными единомышленниками. У них никогда не было каких-либо «идейных» разногласий. Они так за многие десятилетия супружества слились воедино, что и ушли с грешной земли почти синхронно: мадам Богданович умерла в декабре 1914 года, пережив супруга всего на три месяца…
Генерал служил приманкой для визитеров своего салона, а супруга «держала стол» и занимала гостей в случаях нездоровья хозяина дома. В последние годы хозяин дома часто болел, почти полностью ослеп, иногда даже не выходил к гостям, а некоторые, особо доверенные или важные, допускались к нему в спальню. Там полумертвый генерал произносил свои гневные монологи, ругал, разоблачал и клеймил «многочисленных прохвостов», «проходимцев» и «негодяев», которые, как ему казалось, окружали трон. Правда, существовало одно незыблемое правило: в салоне никогда нельзя было критиковать действующего министра внутренних дел. Опасно было: вдруг в субсидии откажут…