– Ну, это старая байка. Когда я был маленьким, я слышал то же самое об одном подающем. Если не ошибаюсь, о Джексоне.
– А собака была большая?
– Да нет, сынок, не было там никакой собаки.
– Значит, была кошка, – настаивал Толстик.
– Пап, расскажи про Споффорта, – теребил отца Парнишка. Резвое воображение Толстика всегда уводило разговор в сторону, но старший все же вернул его в нужное русло. – Сильно он бросал?
– Да, очень сильно. Я слышал, как игравшие против него крикетисты рассказывали, что у него только замах был почти на полную подачу, а подавал он быстрее всех в Англии. Я сам видел, как он только взмахнул своей длинной рукой, а калитка уже и упала. Бьющий даже не успел битой земли коснуться.
– Ух ты! – донеслось дуэтом с кроваток.
– Споффорт был высоким и худым, за это его прозвали Демоном. Ну, это вроде дьявола.
– А он был дьяволом, да?
– Нет, Толстик, нет. Его прозвали так потому, что он мог с мячом чудеса творить.
– А дьявол может с мячом чудеса творить?
Папа почувствовал, что дело пахнет сатанизмом, и поспешил вернуться к более приземленным вещам.
– Споффорт учил нас подавать, а Блэкхэм показывал, как защищать калитку. Когда я был помоложе, мы всегда ставили дополнительного игрока. Назывался он второй бьющий и стоял позади защитника. Я был полным, плотным мальчиком, поэтому играл вторым бьющим. Мячи отскакивали от меня, будто я им матрас или подушка.
Восторженный смех.
– Когда появился Блэкхэм, защитники поняли, что надо учиться останавливать и отбивать мяч. Вторых бьющих не было уже даже в первой лиге. Скоро нашлись неплохие защитники вроде Альфреда Литтелтона или Макгрегора, но именно Блэкхэм научил нас мастерству. Когда Споффорт с копной рыжих волос подавал с одного края, а Блэкхэм, с развевавшейся над перекладиной черной бородой, на другом краю поля готовился принять мяч – это надо было видеть, доложу я вам.
Молчание. Ребята пытались представить себе это зрелище. Парнишка вдруг испугался, что Папа уйдет, поэтому он быстро задал новый вопрос. Если Папину память постоянно не освежать, неизвестно, сколько еще он с ними пробудет.
– А что, до Споффорта не было классных подающих?
– Да были, мой мальчик, и немало. Но он привнес много нового. Особенно смену темпа, когда по его шагу до последней секунды не ясно, какую он сделает подачу. То ли быструю, как молния, то ли медленную, но с хитрой закруткой мяча. Но с точки зрения владения подачей я считаю, что лучшим подающим был Альфред Шоу из Ноттингема. Говорили, что из трех бросков он два раза умудрялся попадать в полукрону!
– Ух ты! – затем вступает Толстик. – А в чью полукрону?
– Да в чью угодно.
– А полукрону он брал себе?
– Нет, нет, с чего бы это вдруг?
– Потому что он в нее попал.
– Полукрону всегда кладут, чтобы в нее целились, – объясняет Пар-нишка.
– Нет, нет, не было никакой полукроны. Ребята затевают спор на пониженных тонах.
– Я тебе говорю, что он мог попасть в любой предмет размером с полукрону.
– Пап, а пап? – спрашивает один из них, увлеченный новым поворотом темы. – А он мог попасть в мысок бьющему?
– Да, малыш, вполне мог.
– Тогда, наверное, он всегда туда целился! Папа рассмеялся.
– Вот, оказывается, почему старина ВиДжи всегда стоял с задранным вверх носком левой ноги.
– На одной ноге?
Джордж Крукшенг. Танец фей
– Да нет же, Толстик. Пятка на земле, носок кверху.
– Пап, а ты знал ВиДжи?
– О да, я был с ним знаком.
– Он был хороший?
– Это был замечательный человек. Такой, знаешь, большой школьник, прятавшийся за густой черной бородой.
– А за чьей бородой?
– Ну, я хотел сказать, что это он носил густую черную бороду. Он хоть и походил на предводителя пиратов из ваших книжек с картинками, но обладал добрым сердцем, словно у ребенка. Я слышал, что он умер, и все из-за этой проклятой войны! Великий старина ВиДжи!
– Пап, а правда, что он был лучшей битой в мире?
– Конечно, правда, – ответил Папа, начиная увлекаться к великой радости маленьких заговорщиков. – Не было лучшего бьющего до ВиДжи и больше никогда не будет, мне кажется. Он отбивал не рядом с калиткой на выровненных полосах, как теперь. ВиДжи играл тогда, когда линии были все в маленьких бугорках и нужно принять мяч прямо на биту. Не мог же он стоять и думать: «Ну ладно, я знаю, куда и как отскочит мячик!» Да уж, вот это был крикет так крикет, не то что нынче.
– Пап, а ты видел, как ВиДжи набирал сотню? – Ха, видел! Да я принимал от него мячи и чуть было не расплавился, когда жарким августовским днем он набрал сто пятьдесят очков. С полкило вашего папы осталось на том раскаленном поле. Но я любовался его игрой и всегда расстраивался, если он получал штрафное очко, даже если и играл против его команды.