— Тася! Вот это да! Зачем тогда ты меня дурила?!
— Это случайность, — сейчас я говорю чистую правду. Вся наша жизнь — череда случайностей. И не больше.
Как-то незаметно я стала обращаться к тьме все чаще. Вот как сейчас — чтобы порадовать Вилора (я настояла на том, чтобы оставить кувшин у него) или чтобы выиграть несколько горстей для того, чтобы с ним побыть: тьма может быть отличным помощником в домашних хлопотах. Дело не в том, что я облегчаю себе жизнь — просто беру время взаймы у вечности.
Но сейчас в любом случае пора идти. Уже поздно, отведённое время давно вышло. Вилор льёт воду из ковша мне на руки, почти так же, как это делала перед осмотром Ниты знахарка Тама почти две седьмицы назад. И это снова возвращает меня к сказанным ею словам. Оказывается, есть человек, знающий обо мне правду. Почти посторонний, чужой человек — но принимающий меня, мою особенность, не осуждающий, не хулящий. Это возможно. Может быть, когда-нибудь и Вилор…
Стук в дверь заставляет нас замереть на месте. Обычно посетители служителя звонят в придверный колокол — и Вилор беседует с ними во дворе, у ворот. Могли ли мы не услышать глубокий, утробный колокольный звон?.. Да у нас и не принято беспокоить кого бы то ни было после заката без крайней необходимости.
В самом моем присутствии здесь нет чего-то преступного или крамольного. Но слухи появляются и по менее значительным поводам. Вилору слухи совершенно точно не нужны. Не успев ничего обдумать, я ныряю под стоящий у стены внушительный деревянный стол, накрытый чистой льняной скатертью, спускающейся до пола.
— Тая, чего удумала?! Тая?
Стук в дверь повторяется, и Вилор со вздохом идет отпирать дверь.
Еще до того, как я слышу легкие и звонкие шаги, шелест подола о порог, высокий и слегка томный голос, я понимаю — к Вилору пришла женщина. Скорее всего, молодая. Возможно, красивая… И так поздно. Зачем?
С каким-то опозданием осознаю, что я — далеко не единственное существо женского пола, имеющее возможность постоянно придумывать более или менее удачные предлоги, чтобы у него побывать. Некстати вспоминаются мои куда более разбитные и веселые ровесницы у колодца, их мечтания и вздохи, направленные в адрес молодого смазливого служителя. Эти мысли вызывают внутри какое-то новое, незнакомое, щемящее чувство. Тревогу. Вожделеющую тоску. Жадность. Злость.
Тьма внутри меня поднимает голову, как проснувшаяся змея: чужеродная, холодная сила.
"Не переживай, — внутри словно шепчет убаюкивающий мягкий голос. — Ты же знаешь, кто бы на него не покусился, мы сможем избавиться от любой, только пожелай. Он наш, никому не отдадим. Мы все можем…"
Не можем. Я не могу. Надо гнать прочь эти страшные искушающие мысли.
"Так и повода пока нет"
Между тем, голос женщины звучит обеспокоенно и ничуть не игриво. Впрочем, есть в ее голосе какая-то наигранность, чрезмерная, немного раздражающая пафосность. Кто же она такая..? Из нашей деревни, совершенно точно, но вряд ли живет поблизости, знакомые интонации, но часто мы не встречались.
— Лас Виталит, прошу прощения за поздний визит… Мужу стало совсем плохо… Да, он болеет уже давно, возраст, да и хворей множество…он чувствует, что скоро путь на небо откроется ему, и хотел бы поговорить с вами, пока находится в сознании. Я, конечно, не буду мешать вашей беседе, все же это очень важно, поговорить со служителем в такое мгновение, нам так повезло, что вы у нас есть… Да, лас Гренор к нам заходил, но… да вы же знаете, лас Виталит! К тому же зна… знающие люди сказали, уже ничего нельзя сделать.
Теперь я понимаю, кто эта поздняя посетительница. Нилса, в девичестве Лиата, сестра нашей учительницы Слова, лассы Лии, действительно молодая и привлекательная. Как и сестра, округлая и пышная, но еще не такая полная, кокетливая девица, примерно ровесница Вилора. Она была замужем за дальним родственником Вада, мужа Асании — странный, неравный брак. Супруг Нелсы был старше ее седьмиц на шесть лет или чуть меньше, ситуация для нашей деревни из ряда вон выходящая. Нет, если, конечно, никто не против, препятствий такому союзу чинить не станут, но все равно — странно это. Брак, как говорили мне с детства, равноправный союз, а какое может быть равноправие, если жених невесте в дедушки годится?