— Безумия? — переспросил Вилор. — Тьма существует. И она зло, Тая, она не может не быть им.
"Почему?" — хочу я спросить. Но не говорю.
— И что теперь? — горько говорю вслух. — Разведёшь костер у себя во дворе?
— Тая…
Мы снова смотрим друг на друга. Лунный свет почти невыносим. Вилор делает шаг вперед и обнимает меня за плечи. Пытается обнять, но я отступаю.
— Я пошла домой. Я устала. А что делать завтра, Вилор? А если завтра заболеет кто-то из моих родных или я сама? Что ты скажешь, навещая меня в саду усопших? Что я могла умереть позже — в ужасающих муках — и ты избавил меня от этой судьбы?
— Не говори так…
— Уезжай, — говорю я, не отрывая взгляда от его белого лица. — Зачем ты приехал? Мы боремся с мором. А твое место — на площади, там, где стоял инквизитор Герих Иститор, сжигая людей с позволения короля!
— Тая! — Вилор все же хватает меня за плечи, сильно, до боли сжимая кожу. Я слишком привыкла к его пассивной мягкости и замираю от неожиданности. — Ты не понимаешь… Герих, возможно, был не прав в своих методах, но он — он тоже видел. Это страшно, Тая, если бы ты могла меня понять! Тьма должна быть уничтожена, нельзя допустить…
— Твой Герих — убийца. Ты хочешь сказать мне, что не слышал, никогда не слышал никаких слухов про свою мать?
— При чем здесь моя мать? — выражение его лица непередаваемо, и страх вдруг снова резко колет в сердце. Мы одни здесь, совершенно одни, никто не знает, куда я пошла, люди попрятались по домам, а лицо Вилора…
— Я так мало прожила в городе, но успела услышать, что говорят. Будто Герих свою сестру…
Вилор встряхивает меня так резко, что зубы стукаются друг о друга, я прикусываю щеку и ощущаю ржавый вкус крови на языке.
— Не смей повторять эту чушь, — теперь в его голосе звучит даже не злость — ярость. — Не смей. Герих любил мою мать, у него никого, кроме нее, не было.
Слова, вертящиеся на языке, словно бы сливаются с кровавой слюной. Я проглатываю и то, и другое.
— Мне нужно идти. Отпусти.
Вилор притягивает меня к себе и целует в сомкнутые губы.
— С тобой ничего не случится. Клянусь Небом. Отдохни.
Мой уход больше похож на бегство.
Глава 32
В собственном доме последнее время я ощущаю себя привидением. Беззвучна, незаметна, а если кто-то встречается со мной взглядом, то тут же его отводит в сторону, даже Телар, даже Север. Словно два последних дня я не ходила со знахаркой по больным, а приносила в жертву новорождённых телят во славу теней из Серебряного царства.
Вероятно, Шею бы это показалось забавным. Зачем ему телята? Кровь животных теням почему-то не подходит. Только человеческая. Да и чья-то смерть "во славу" не порадует. Тень никогда не отличалась излишней жалостливостью, но и не была ни бессмысленно жестока, ни кровожадна — неплохой каламбур.
Мать оставила ужин. Я пожевала холодные овощи с мясом, привычно прислушиваясь к дыханию спящей семьи. Спят. Не ждут. И это вызывает облегчение — и затаенную обиду.
Во что ты превратила свою жизнь, Тая? Почему бы тебе не потратить желания, исполняемые тенью, разумно и на себя? Вернуть то, что было — с родными, с Вилором… Уверена, Шей в силах исправить его воспоминания — или помочь с доказательством моих слов. Вот только что делать со своими сумбурными мыслями, со своей памятью?
Я легла спать, а встала еще до рассвета, словно прошел десяток горстей, не больше. Может, так оно и было, но мне хватило. Отломила кусок подсохшего хлеба, запила водой и решительно вышла из дому. Тама никуда не уедет, а Вилор со своей полученной в наследство паранойей ничего ей не сделает и не скажет, я и моя тьма позаботимся об этом. Надеюсь, я не опоздала.
Во дворе знахарки со вчерашнего вечера, казалось бы, ничего не изменилось. Но я недоуменно замерла на пороге. Что-то было не так.
В ноги мне ткнулась черная худая и длинная кошка, гладкая, как бычий рог.
— Светлого неба, Светенька… — я погладила ласкающееся животное. Против воли подумала, что переселить к нам многочисленных кур, петуха Гнобаря — ох и подходящее имя — будет не так уж сложно, хотя петуха можно отдать Сане, а то с нашим драку затеят. Против кошек мать тоже возражать сильно не будет, не прокормим их, что ли… Я тряхнула головой, как всегда делала, прогоняя нежеланные, но такие назойливые мысли, постучалась, раз, другой, третий, и, не дождавшись ответа, вошла.