— Шей…
Мне хотелось обнять его, по-настоящему, ощутить под руками живую прохладную кожу — я знала, как это бывает, я знала, насколько полноценно человечным может он быть для меня. Прошла всего седьмица с безумной прошлой встречи, но казалось — целая вечность, бесконечная череда седьмиц, и стыд, отчаяние, отвращение к себе размылись, забылись. Он почти утянул меня на самый край, он же и держал сейчас на нем, не давая сорваться. Это было совсем другое чувство, не то, что к Вилору — затаенная дымная нежность, сейчас я вдруг испытала пьянящее возбуждение, осознание того, как много могла дать мне тень. Почти столько же, сколько и — не могла дать.
Я прижалась к тьме в облике черноволосого демона и приказала черным крыльям обнять, обхватить себя — передышка затянулась, пора было продолжать лечение.
И в этот миг услышала странный звук — то ли всхлип, то ли стон, то ли свист. Бросила резкий взгляд на сестру — но Саня лежала все так же неподвижно, с закрытыми глазами. И тогда я обернулась к двери, медленно-медленно, ощущая, как развеивается образ Шея, как тьма втягивается внутрь.
На пороге стоял Вилор. Смотрел на меня. Смотрел на меня…
Глава 33
Вот и всё.
Вилор ничего еще не сказал, не шевельнулся, даже лицо его осталось совершенно… неискажённым, а эта мысль бьется в моей голове, как металлический язычок колокола о толстые металлические стенки.
Вот и всё. Вот и — всё. Всё! Всё!
После всех бесчисленных слез, тревог, переживаний последних дней мне хочется смеяться. Хохотать. Я закусываю губу, не давая рту растягиваться в сумасшедшей кривой ухмылке. Мне уже ничего не объяснить ему, служителю Светлого Неба, наследнику — и верному наследнику! — Инквизитора Гериха Иститора. Вилор никогда не поймет меня, не простит, не примет. Может быть, и вреда не причинит, но… Но как мне теперь — жить? Куда жить?
— Вилор… — я шепчу, понимая, что никогда, никогда он по-настоящему не слышал меня, не услышит и сейчас. — Вилор, послушай меня… Просто послушай.
Он молчит. Стоит на пороге. Непроницаемые серые глаза — предгрозовое небо. Глядеть — не наглядеться. Не налюбоваться.
— Это случилось давно, очень давно. Я была еще ребенком, Вилор, ничего не понимала, не знала, на что соглашалась! А потом оказалось, что я не могу разорвать заключенный с тенью договор. Я не хотела ничего плохого, я… помогала. Людям. Своей семье, тайно, конечно. Делала все, чтобы никто не узнал. Ненавидила себя. Ненавидела тьму. Проклинала. Тогда… на речке… Я поэтому хотела умереть, Вилор.
Он вздрагивает, едва заметно. Но продолжает молчать, а по лицу словно скользят тени проплывающих в глазах мглистых туч.
— А ты спас. Спас меня тогда. Я восемь лет ждала тебя. Каждый день, каждое новолуние, когда тень приходила ко мне. Мне было страшно, плохо, стыдно, но я никогда…
Я обрываю сама себя. Да, раньше я никогда не желала ничего плохого, но в последнее время все стало меняться. С праздника Снеговицы…
Все изменилось. И я уже не та невинная чистая девочка, которой служитель неба подарил глиняную кружку.
— Вилор, — голос мне изменяет, срывается на какое-то жалобное блеяние. — Я не хотела этого. Я не хотела!
— Сейчас я видел ту тварь? — безэмоционально неожиданно ровно спрашивает Вилор, и мне становится еще страшнее. Но одновременно с этим вспыхивает какая-то безумная надежда. Вилор — не лас Иститор. Он другой. Он моложе, добрее, искреннее, он… просто другой.
— Только ее человеческий облик. Тень может принимать такой вид. Если захочет.
— Но как..?
— Это не… это моя тьма, Вилор. Она появилась во мне, тень… тень приходит только в новолуние, а тьма… — я набираю воздух и выдыхаю. — Она со мной всегда. Помогает мне, слушается. Может лечить людей, — не только, конечно, но об этом всё же потом.
— Я спасала жизни больных людей, Вилор! — последнее прозвучала донельзя жалко.
Он опустил взгляд на скамью.
— Что с твоей сестрой?
— Мор. Я лечила ее… она умирала.
— В объятиях твари?
— Вилор, не надо, — нет, больше я не могу оправдываться и мямлить. — Я ничего не могла изменить. Я старалась примириться с ней, приручить ее по-своему. Что еще мне оставалось?! Двенадцать лет молчания! Некому рассказать, ни одному живому существу… А потом я поехала в город и увидела твоего Гериха, который жёг людей, не задумываясь, а тьмы в них не было, ни крошки тьмы, ни капли, кому, как не мне это знать! Он жег невинных людей! Ты встаешь на путь убийцы…