Сонливость смело напрочь, но дело было не в послании — Ворк, исцеленный тьмой ворок, несущий в себе ее крупицу, словно пробудил меня ото сна. Я снова выглянула — и снова встретилась взглядом с птицей. Она не улетала. Ждала чего-то.
— Ворк, — шепнула я. — Ворк, я заперта.
Птица смотрела. Молчала.
— Я очень хочу отсюда выйти. Но не могу…
Ворочий глаз исчез. Я выдохнула.
Небо, я же могла написать ответ на листе, хотя бы пальцем, хотя бы собственной кровью и попробовать отправить ворока за помощью, я…
Снаружи снова возникло какое-то движение, и в узкую щелку протолкнулся тяжелый металлический ключ.
…Неужели Вилор так непредусмотрительно оставил ключ в замке? Или птица просто принесла какой-то ключ, случайно оставшийся в случайном ближайшем доме? Я схватила ключ — он показался обжигающе-холодным — и подошла к двери. Вставила в скважину и провернула с тихим скрежетом, от которого внутри все перевернулось. Амбарная дверь открылась.
Свобода дыхнула прохладным вечерним воздухом, мягким полумраком конца светеня, предвкушающего приход зленного. Тишина. Почти круглая, убийственно-желтая луна.
До новолуния еще седьмицы две? Так много? Да быть такого не может, не могла моя вечность взаперти уместиться в какие-то семь дней!
Ворок прыгнул на дорожку передо мной, посмотрел вопросительно. Вероятно, тьма все же влияла на понимание и создавала между нами определенную связь. Или я все же наделяла птицу не присущим ей разумом, хотя нашёл же он меня. И ключ принёс.
К сожалению, только один ключ. Цепь на лодыжке отпиралась другим, который мой некогда так искренне любимый тюремщик, вероятно, носил с собой. Длины цепи хватило, чтобы пройти пару локтей от порога амбара. Вокруг царила безумная жадная тишина, поглощающая, казалось бы, любые звуки. Деревня казалась вымершей. Я набрала воздуха в грудь, чтобы закричать, позвать на помощь, но тяжёлая ладонь, появившаяся откуда-то сбоку, легла на рот, а потом меня втолкнули обратно.
— Как ты открыла дверь? — прошептал Вилор мне на ухо, опалив кожу горячим, каким-то сладким дыханием. Удивительно, но несмотря на цепь, похищение, заточение, нелепые и обидные, мягко говоря, подозрения в моей причастности к мору, я не могла вот так сразу возненавидеть его. Да что там, я не могла даже толком испугаться.
Глупая, глупая Тая.
Мы стояли в амбаре, по щиколотку в соломе, и я не кричала. Вилор каким-то образом умудрился закрыть дверь, вдавил меня в себя, гладкая синяя ткань облачения терлась о лицо. Я не сопротивлялась. Наверное, со стороны могло показаться, что это объятия влюбленных.
— Как ты открыла дверь?
Я не ожидала вопроса. Разговора. Такого нормального, привычного голоса. После всего это казалось слишком ненормальным. Абсурдным.
— Я же ведьма, Вилор. Забыл?
Теперь он отстранился, отшатнулся, но разглядеть его лицо в темноте толком я не могла, словно с тьмой часть способностей все же пропала, ушла от меня.
— Ах да, если бы забыл, я бы не сидела здесь, прикованная цепью, как бешеная собака, на которую жаль даже патрона.
Вилор молчал.
— Как ты принес меня сюда? Удара по голове не было, отчего я потеряла сознание? А впрочем, ответ очевиден. Искра. Ты тоже владеешь искрой, как Тама. Она не приходит к тебе во снах? Она покончила с собой из-за тебя, Вилор. Ты обвинил ее в связи с тьмой, а она была просто одаренной, как и ты сам. Только Тама помогала людям, а ты…
— И я помогаю.
Это было сказано с непоколебимой, абсолютной уверенностью. Что значат мои слова против этой каменной твердыни? Когда Вилор успел воздвигнуть ее?
— Вилор, ты осуждаешь мир теней, совсем не зная его. Они… они совсем другие, это верно, им чужды наши представления о добре и зле, но…
— И именно поэтому ты… — Вилор оборвал и себя, и меня. — Молчи. Я не буду это слушать. Я знаю, что одержимые демонами сочувствуют им. Герих предупреждал меня.
Герих… Я вдохнула, выдохнула. Не нужно его злить. И говорить о демонах, что-либо объяснять, высказываться про Инквизитора — себе дороже. Если Вилор владел искрой — мысль об этом пришла внезапно и, судя по всему, оказалась верной, — то моя "связь" с тенью не осталась для него тайной, хотя и не сразу.
— Зачем ты меня здесь запер? — наконец спросила я. — Чего ты ждешь?