– Черт, ты посмотри… я хочу туда! – Я зацепилась за забор рукой, а ногу поставила на выступ в фундаменте. Посмотрела на Тома, ожидая его реакции. Он хмыкнул.
– Малышка, мне ведь тоже восемнадцать, ты знаешь, – он взялся за решетку и запрыгнул на возвышение, – только рехабов стало больше.
Я оглянуться не успела, как Том перемахнул через ограду и оказался по другую сторону от меня.
– Я тебя обожаю! – вскрикнула я и последовала за ним.
Том протянул ко мне татуированные руки, когда я спрыгивала на землю; подхватил меня и поставил на ноги. Оглядываясь и посмеиваясь, мы стали расхаживать по кладбищу.
Там пахло плесенью. Все кладбище находилось под высокими толстыми деревьями, было прохладно и сыро. Покосившиеся могильные камни повергали в уныние. Мы вышли на асфальтированную тропу и медленно пошли вперед.
Мраморные плачущие ангелы, высокие белые кресты, вытянутые надгробные плиты, покрытые плющом, гробницы… Это было круче любого музея. Мы расхаживали по всей территории, совершенно одни и абсолютно безнаказанные. Том вглядывался в могилы, надеясь найти кого-нибудь известного.
В какой-то момент мы подошли к самой старой части кладбища. Здесь на могильных камнях даже не было надписей. Они исходили трещинами, сыпались песком и скрывались под высокой, неподстриженной травой. Я опустилась на одно колено и вгляделась в них.
– Когда-нибудь я умру, и моя могила зарастет дерьмом так же, как и все здесь.
Том поначалу молчал – видимо, не ожидал такой реакции. Потом присел ко мне и сказал:
– Такое случится со всеми.
– Нет, с тобой такого не будет.
– Мы не можем знать, что будет завтра, а ты говоришь про далекое будущее!
– Твои сумасшедшие фанаты будут ходить к тебе каждый день!
– Ты хоть понимаешь, на что обрекаешь меня?! – возмутился Том.
– В каком смысле? – Я заглянула ему в лицо.
– В том смысле, что я даже после смерти не смогу спокойно отдохнуть!
Я захохотала. Том зыркнул на меня и встал. Мы принялись думать, где лучше перелезть обратно.
Я медленно моргаю. Кажется, Том заснул. Он перевернулся на бок, и теперь мы лежим лицом к лицу. Он такой… почему он такой… Я придвигаюсь к нему так близко, как могу, и обнимаю одной рукой. Снова вдыхаю его запах. Он тоже кладет на меня руку в попытке обнять. Но точно спит. Я поднимаю голову и принимаюсь его будить.
– Том, – зову, – Том, проснись…
– А? Что? – сонно спрашивает он.
– Том, я…
В завершение нашей фееричной прогулки мы решили сходить на улицу красных фонарей. Куда же без нее? Время близилось к вечеру, а значит, самое время идти смотреть на проституток.
– Это она мне или тебе? – спросила я, когда девушка с голой грудью поманила нас к себе пальцем.
– Думаю, это нам. – Том помахал ей и повернул меня в противоположную сторону.
– Надо же было оказаться именно в Амстердаме! – сетовала я. Мы остановились около витрины сексшопа. За стеклом была огромная куча фаллосов.
– Давай-ка зайдем, – взял меня за руку Том и потянул внутрь магазина.
– Ладно, ладно, давай зайдем… если ты так хочешь… – недовольно пробурчала я.
Том вопросительно посмотрел на меня. Я открестилась и принялась ходить за ним среди полок с вибраторами. В какой-то момент я все же не выдержала:
– Секс преследует меня.
– Он не делает этого, – покачал головой Том. – Ведь ты девственница.
– Ну спасибо…
– Я не имел в виду что-то плохое. Просто ты постоянно думаешь о нем. Не делай вид, что это не так, я был на твоем месте. – Том взял в руку презерватив с изображением марихуаны и покрутил. – Когда «Нитл Граспер» первый раз поехали в тур, нам было по семнадцать. Мы все были озабоченными мудаками, ты бы нас видела. Мы ездили в автобусе по стране и каждый, каждый гребаный раз, когда было время, обсуждали секс. У Майка тогда уже были девушки, и он рассказывал нам много историй. Половину, правда, выдумывал, как я понял позже. Мы обсуждали женскую грудь, бедра, задницы и много чего другого…
– Фу, Том…
– А что такого? Еще мы очень часто говорили о девушках, что приходили на наши выступления. У меня все никак не получилось ни с кем сойтись. Это было ужасно.