Эверт Гренс вышел на деревянный пол шаткого балкончика.
Свен, читай дальше.
Двадцать четыре часа назад здесь лежал снайпер.
Больше ничего нет.
Оружие, направленное человеку в голову.
Читай!
При нападении на полицейского в Сёдермальме, на газоне в центре города, он…
Достаточно.
Он тогда принял решение.
Он приказал убить человека.
Ветер усилился и приятно обдувал лицо; солнце на миг показалось, согрело бледные щеки и птиц, которые над головой у Гренса охотились на кого-то ему невидимого. Комиссар схватился за низкие перильца; на миг закружилась голова, еще шаг — и он беспомощно полетит вниз. Он посмотрел на свои ноги и на два круглых черных пятна на последней доске, которая сантиметров десяти не доходила до перил. Гренс потрогал пятна кончиками пальцев, понюхал. Ружейное масло. Вытекло из дула винтовки и на веки вечные испортило деревянный пол балкона.
Гренс опустился на колени, потом еще ниже, лег животом на место снайпера. Локтями — в деревянный пол, в руках — воображаемая винтовка. Комиссар прицелился в окно, которого больше не было, в дыру, вокруг которой — сажа до самой крыши корпуса «В».
— Вот здесь он лежал. Здесь ждал моего приказа. — Эверт взглянул на Свена. — Ждал, когда я попрошу его совершить убийство. — Он нетерпеливо махнул коллеге рукой. — Ты тоже ложись. Хочу, чтобы ты это почувствовал.
— Я не люблю высоты. Ты же знаешь.
— Свен, возьми и ляг. Здесь ограда, не свалишься.
Свен Сундквист осторожно отполз, чтобы не лежать слишком близко к толстому Гренсу. Он терпеть не мог высоту, слишком много теряешь, падая вниз, и этот страх с каждым годом становился все острее. Свен пополз по-пластунски, вытянул руку вперед и, оказавшись достаточно близко, судорожно вцепился в перила.
Высоко. Эверт громко сопит. Дует ветер.
Свен покрепче сомкнул пальцы вокруг холодного железного прута и вдруг почувствовал, как что-то отделяется от основания и остается у него в руках. Он дернулся, предмет задвигался еще свободнее. Что-то черное, квадратное, три-четыре сантиметра в длину, в одном конце — провод.
— Эверт!
Вытянутая рука.
— Вот это было на перилах.
Оба поняли, что это.
Солнечная батарейка.
Черная, одного цвета с перилами. Человек, поместивший ее на перила, хотел скрыть ее от посторонних глаз.
Свен осторожно потянул такой же черный провод. Провод подался, Свен потянул сильнее и втащил на балкон круглый кусочек металла, меньше первого, диаметром едва ли в сантиметр.
Электронный передатчик.
Я смотрел на него в прицел. Не знаю… он как будто услышал.
— Передатчик, провод, батарейка. Эверт… Стернер был прав.
Как будто знал, что в него могут попасть.
Свен держал в руках провод, покачивая им взад-вперед. В эти секунды даже мысль о том, что земля — далеко внизу, не пугала его.
— Когда вы со снайпером переговаривались, Хоффманн слышал каждое слово.
Эверт Гренс плотно закрыл дверь своего кабинета.
Две чашки кофе и рогалик с сыром и ветчиной из торгового автомата в коридоре.
Гренс все еще ощущал взрывную волну и запах дыма; ему чудилось дыхание, которое угасло, пока он стоял там, на балконе, и смотрел на окно.
У него не было выбора.
По всем документам Пит Хоффманн выходил одним из немногих преступников, способных выполнить свою угрозу. Гренс пролистал заключение Государственной пенитенциарной службы о психиатрических обследованиях и периоде, проведенном Хоффманном в заключении, вычитал в реестре судимостей про пять лет и покушение на убийство, про вооруженное нападение на полицейского, а в ASPEN — о находящемся в оперативной разработке преступнике с кодом «НАХОДИТСЯ В РОЗЫСКЕ ОПАСЕН ВООРУЖЕН».
У него просто не было выбора.
Гренс уже собирался выключить компьютер и выйти в коридор за очередным рогаликом с сыром и ветчиной, как вдруг взгляд зацепился за нижнюю строчку на экране компьютера. Первое сообщение о Хоффманне в базе по преступлениям.
Дата последнего изменения.
Гренс посчитал. Изменения внесены восемнадцать дней назад.
А приговор вынесен десять лет назад.
Гренс остался в кабинете, заходил от стены к стене, от окна к двери. Опять это чувство — неуютное ощущение оттого, что что-то не сходится.
Он набрал номер, который давным-давно выучил наизусть, — номер техподдержки. Проклятые кнопки и значки на компьютерном экране словно обладали своей собственной волей.