— Ничего не скажешь, хорошо они тут устроились, — сказал Гуги. — Но я бы охотно поменял всю эту лавочку на мой старый дуб. Нечестивые тут стены…
— Уж это точно, — Хольгер заглянул в ванную и нашел там те же удобства, что и у себя дома. Мыло, холодная и горячая вода, маникюрные ножнички, бритва — но все иное, непривычного вида. Как бы там ни было, из ванной он вышел посвежевшим. На ложе лежала одежда, наверняка приготовленная для него — Хольгеру все пришлось впору, как вторая кожа. Шелковая рубашка с длинными рукавами, пурпурный атласный камзол, карминные обтягивающие штаны, короткий голубой плащ, черные бархатные башмаки — все выткано золотой нитью, украшено самоцветами, обшито мягким диковинным мехом. Настроение его улучшилось. Он увидел в углу доспехи, ремни, меч с изогнутой рукоятью. Альфрик сдержал слово. Но оружие пока ни к чему — вряд ли тут являются к обеду с мечом у пояса.
— Неплохо тебя одарили, сэр Хольгер, — сказал Гуги. — Может какую тутошнюю даму завоюешь. Говорят, дамы тут не больно строгих правил…
— Я вот хотел бы знать, отчего все они вдруг преисполнились к нам дружелюбия, — сказал Хольгер. — Разве Фарисеи живут с людьми, мягко говоря, в дружбе и согласии? Почему Альфрик так для меня старается?
— А вот чего не знаю, того не знаю, парень. Может, это он на тебя так силки расставил. А может, ради забавы добро решил сделать. Никогда про них не знаешь, чего они подумают или сделают. Они сами не знают и не думают.
— Ох, чувствую я себя виноватым, что Алианора бродит по лесам, а тебе придется торчать здесь…
— Ну, мне сюда, глядишь, приволокут какую еду, а госпоже лучше быть там, где она и есть. Я ее понял. Я тебе советом и делом помогу тут, а она там за стенами, если нужда появится.
Пришел гоблин и услужливо объявил, что гостя ждут к обеду. Хольгер пошел за ним сквозь туманно-голубые покои и оказался в таком огромном зале, что едва мог разглядеть его другой конец и светильники под потолком. Сидевшие за столом господа и дамы Фаэра походили на палитру с причудливо перемешавшимися красками. Вокруг них суетились рабы, где-то играла музыка, разговоры и смех звенели посреди тишины, каким-то чудом казавшейся прямо-таки осязаемой, словно повисший в воздухе дым.
Хольгера усадили по правую руку Альфрика. А слева от датчанина сидела девушка, представленная ему как Меривен. Он едва расслышал это имя — так поражен был ее лицом и фигурой. Чувствуя, как становятся ватными ноги, он попытался завязать разговор. Получалось это у него плохо, но она охотно поддержала беседу. Постепенно Хольгер понял, что беседа здесь была изящным искусством: быстрые реплики, поэтически-циничные фразы, всегда с оттенком колкости, построенные по каким-то сложным правилам, которых Хольгер еще не понимал. Ну что же, подумал он, бессмертные, не имевшие других занятий, кроме охоты, войн, магии и интриг, оттачивали искусство софистики из чистой необходимости, в поисках новых забав. О вилках тут, должно быть, и не слыхивали, но яства и вина были подлинной симфонией. И Меривен, Меривен!
— В самом деле, — шепнула она, не отводя от Хольгера своих дивных очей, — ты незаурядный рыцарь, если добрался сюда. Тот смертельный удар, что ты нанес своему противнику — ах, это поистине прекрасно!
— Ты видела? — спросил он резко.
— Да, в Черном колодце. Мы все смотрели. А вот шутили мы или всерьез посягали на твою жизнь — что ж, сэр Хольгер, молодому человеку не всегда бывает полезно знать слишком много. Капелька неизвестности хранит его от самоуспокоенности, — она серебристо рассмеялась. — И что же тебя к нам привело?
Теперь улыбнулся он:
— И молодые дамы не должны знать слишком много.
— Ах, мучитель! Но я рада, что ты приехал — она держалась с ним, как со старым другом. — Я могу так с тобой говорить, благородный рыцарь? Сдается мне, есть меж нами родство душ, хоть временами мы и находимся в состоянии войны.
— Дражайший мой неприятель, — сказал Хольгер, — Она с улыбкой опустила глаза. Взгляд Хольгера тоже словно бы приобрел тенденцию не подниматься высоко — о, этот вырез ее платья! Он порылся в памяти, стараясь припомнить как можно больше цитат из Шекспира — ситуация словно специально для них создана.
В этом стиле он и продолжал флирт в течение всего банкета длившегося, казалось, многие часы. Когда банкет завершился, все общество перешло в зал для танцев, еще более громадный. Едва только зазвучала музыка, герцог Альфрик отвел Хольгера в сторону.
— Отойдем на минуту, мой благородный господин, — сказал он. — Лучше нам, не откладывая, с глазу на глаз поговорить о твоих бедах, чтобы у меня было время над ними поразмыслить. Иначе наши дамы, сдается мне, не оставят тебе времени думать о делах.