— Эх, они уж себя подать умеют, голову заморочат винами там разными, дамочками ласковыми, — упирался Гуги, — а ведь особой дружбы меж людьми и Фаэром сроду не было, а нынче, когда Хаос собирается воевать, и тем более. Уж я-то знаю! Да и видел кое-что, когда под кустом лежал. Большие огни светились на самой высоченной башне, и будто бы демон улетел, а уж дыму было! Такой смрад чернокнижья стоял еще б немного, и кровь у меня в жилах свернулась. А потом еще кто-то прилетел с запада, да шибко так, сел на башню и залез внутрь. Похоже, герцог созывает на подмогу разную нечисть.
— Ну, конечно, — сказал Хольгер. — Он мне сам говорил.
— Валяй, валяй, — бурчал Гуги. — Пляши, сидя у волка в пасти. А когда тебя мертвым воронам кинут, не говори, будто я не предупреждал…
Хольгер вышел из комнаты и спустился вниз. Под бормотанье гнома ожили остатки здравомыслия. Что если это и в самом деле — ловушка, и его хотят задержать здесь, чтобы он опоздал… куда? Но задумай они плохое, могли попросту заколоть его или отравить. Он мог, конечно, победить одного их рыцаря — а напал тот, похоже, исключительно потому, что Хольгер выступил в облике некоего загадочного паладина с тремя сердцами и тремя львами в гербе — но с дюжиной вряд ли справился бы. Или смог бы справиться? Он опустил руку на эфес меча. Приятно все же иметь его при бедре.
Меривен не назначила точного срока — они тут вряд ли мерили время часами. Хольгер слонялся по главному залу. Потом ему пришло в голову, что не мешало бы отыскать герцога и узнать, нет ли новостей. Он остановил понурого раба-гоблина и узнал, что покои хозяина замка находятся в северном крыле, на втором этаже. Весело насвистывая, прыгая через три ступеньки, направился туда.
И оказался там в тот самый момент, когда из двери в противоположном конце зала вышел Альфрик, в сопровождении женщины. Она тут же вернулась в комнату, но Хольгеру хватило и мига, он был ошеломлен. Похоже, этот мир полон невероятных красавиц. Она, несомненно, была человеком — выше женщин Фаэра, но тоже хрупкая; длинные, как ночь, волосы заплетены в косы и увенчаны золотой диадемой; белое атласное платье шуршит по плитам пола. Лицо цвета слоновой кости, нос с горбинкой, дерзость играла в уголках алых губ и сверкающих черных глазах. Положительно, везет этому герцогу!
В глазах Альфрика сверкнул гнев и тут же исчез.
— Доброе утро, сэр Хольгер. Как себя чувствуешь? — герцог склонил голову в приветствии, а его руки диковинно жестикулировали.
— Прекрасно, господин мой, — поклонился Хольгер. — Надеюсь, вы тоже? — О, ты здесь несносный мальчишка! Снова хотел от меня скрыться? — Меривен схватила Хольгера за руку. Откуда она взялась, прах ее побери? Пойдем, кони нас ждут, пора на охоту, — и потащила его за собой, прежде чем он успел опомниться.
Они прекрасно провели время, пуская соколов на журавлей, диких павлинов и других птиц, незнакомых Хольгеру. Меривен весело тараторила, и Хольгер смеялся с ней вместе. Этот анекдот об охоте на василиска… Вряд ли он годился для большой кампании, где присутствуют дамы, но в самом деле был смешной. И Хольгер полностью отдался бы веселью, но память не давала ему покоя. Та женщина, что была с герцогом — Хольгер ее знал!
Он видел ее какой-то миг, но она до сих пор стояла перед глазами. Хольгер знал, что голос у нее низкий, что она горделива и капризна, что временами бывает приятной, а временами ужасной, но все зигзаги ее настроения — не более чем изменчивый покров, таящий под собой несгибаемую силу воли. Меривен выглядела довольно бледно в сравнении с… как же ее все-таки зовут?
— Ты грустен, господин мой, — девушка из Фаэра накрыла его ладонь своей. — О, нет. Нет. Я задумался.
— Оставь! Позволь, я чарами разгоню твои думы, они — дитя печали и мать непокоя, — Меривен сорвала зеленую ветку, согнула, взмахнула ею, произнесла несколько слов, и веточка превратилась в арфу. Меривен заиграла, запела любовную балладу. Баллада ему понравилась, но все же…
Они повернули коней, возвращаясь в замок, и Меривен вдруг схватила его за руку.
— Гляди, вон там! — шепнула она. — Единорог. Они тут редко показываются. Он увидел прекрасного белого зверя, шагавшего меж деревьев. На единственном его роге красовалась веточка плюща. Секундочку! Хольгер напряг глаза, всматриваясь в полумрак — что это, кто-то идет рядом с единорогом?
Меривен напружинилась, как пантера.
— Если подкрадемся поближе… — шепнула она. Ее конь двинулся вперед, бесшумно ступая по мягкому мху.