— Это ценные замечания, — кивнул йерл Нудисл. — Леди Таисия, напоминаю, что вы на выходном. А то вы уже готовы бежать в управу. Хейзел?
— Я не сильно пострадала, больше испугалась, — заверила его Хейзел.
— Хорошо, — обвёл взглядом мою гостиную йерл перед тем, как уйти.
Что-то ему явно не понравилось, но говорить он больше ничего не стал.
— Я так понимаю, что это и была та самая Клер, которая поведала вам о некоторых планах господина в маске? — спросил герцог.
— Увы, — развела руками я. — Мы немного от неё узнали, но я приняла решение задержать девицу. Возможно понадобились бы повторные допросы или иное её участие к каких-либо следственных мероприятиях.
— Как-то странно вы говорите, — удивился герцог. — Как-то… Даже йерл Нудисл так не разговаривает.
Я лишь пожала плечами. Обычный казённый язык, по которому сотрудника органов можно узнать всегда и везде. И говорила я так специально, но не для герцога, а для Анны. Мысль, как бы проверить все эти странные и необъяснимые совпадения, меня не оставляла. И похоже, что вода лилась на благодатную почву.
Проводив йерла и в прямом смысле слова отдышавшись, мы согласовали дальнейший план. Герцог действительно собирался на прогулку в парк.
— Во-первых, дорогая Анна, такая прогулка входит в перечень допустимых светских развлечений между лордом и леди не связанных какими-либо иными отношений, кроме дружеских. — Улыбнулся герцог. — И никого не удивит, особенно в свете той роли, которую вы сыграли в жизни моей кузины. А во вторых, столичный парк Монтаре находится справа от древней колокольни, с двумя каменными галереями и прекрасной смотровой площадкой. С левой стороны этой часовни находится турнирное поле, где проходят торжественные смотры и парады наших войск. Там когда-то было ристалище для рыцарских турниров. Отсюда и название. Но, между парком и ристалищем идёт красивая, жутко романтичная аллея с двумя рядами небольших фонтанов. Её называют скорбной, и именно там любят гулять всякие томные леди и бледные юноши с горящими глазами.
— А своё название эта аллея получила случайно не из-за того, что ведёт к какой-нибудь усыпальнице? — напрашивался сам собой вывод, который я и озвучила.
— Не к какой-нибудь, а к императорской, — расплылся герцог. — Оглядимся перед ночным визитом. Должен же я знать какие вспомогательные артефакты нужно стащить из отцовского сейфа?
— Но я напоминаю, что в усыпальницу я иду с вами! — на всякий случай произнесла я.
— Но дом похоже под наблюдением, — прищурилась Анна.
— Я найду как это наблюдение обойти, — отзеркалила я её жест, погладив Лекса. — А Хейзел меня прикроет.
— Тогда встречаемся без четверти полночь у статуи справедливости, — кивнул герцог.
Ночь опустилась на столицу Тервеснадана. Часовые башни, стоявшие в центре каждого квартала, даже в неосвещяемых, пробили одиннадцать раз, извещая жителей столицы о том, что вечер полностью передал свои права ночи.
— Таис! Вы сошли с ума! Вот видят небеса, совсем обезумели! — шипела на меня Хейзел, пока я заканчивала с её причёской.
— Не я такая, жизнь заставила, — засмеялась я. — А тебе идёт быть леди!
План был прост. Если за домом ведётся наблюдение, то смотрящий будет видеть в зашторенном окне силуэт леди, читающей в гостиной. Окна большие, видно издалека, а шторы здесь лишь однослойные, из тонкой ткани. Если в комнате есть источник света, то происходящее в ней видно так, словно наблюдатель находится на представлении в театре теней. И вот для всех, леди, одна штука, спустится вниз и будет читать у камина. Всего-то и надо, что затянуть платье на Хейзел и сделать ей причёску.
А я с поклоном поставлю на столик чайник, подам плед и удалюсь. Зная, что в доме живут леди и служанка, сделать выводы будет не сложно. И вот пожалуйста, картина. Леди читает, служанка где-то в доме занимается своими делами, а их у служанок невпроворот.
Вот только после своего появления на импровизированной сцене, я скину юбку и передник, оставшись в чёрной плотной рубашке, позаимствованной из гардероба Тристана, и чёрных узких брючках для верховой езды, замотаю голову тёмной тканью так, что останутся видны только глаза. Сложнее всего было с обувью, но я нашла мягкие сапожки из замши без каблука и набоек. Пара ножей, длинный мягкий ремень, обмотавший меня в несколько раз вокруг пояса, и чудесный набор крючков-отмычек, найденный мною в вещах Тристана, завершали мою экипировку. Нож и оружие, и хоть какой-то инструмент, если нужно будет что-то поддеть. Пояс легко превращается в верёвку. Так что я чувствовала себя умеренно уверенной в себе.