А маркиза говорила графине:
— Ириана, очень важно, чтобы никто не узнал, что Мики может понимать магических животных. За одно это могут убить. Вот ведь надо же, сколько ему Сияющий талантов отсыпал. Даже завидно!
— Не стоит маркизе завидовать простолюдину.
— Да какой он простолюдин?
— Официальный простолюдин. Хорошо хоть девочки догадались загнать его в Гильдию наёмников, теперь может оружие носить, и не ползать на животе перед каждым аристократом, — и, подумав, спросила:
— Розалия, а ты хотела бы стать его любовницей?
— Нет! Я всё-таки маркиза! Для меня это что-то значит! Вот был бы он графом, тогда может быть и захотела бы. А так буду молча завидовать Анейре.
— Ты ему много помогаешь. А если он женится, будешь помогать?
— Ириана, ну что ты меня пытаешь? Не можешь определиться, как к нему относится? Тут, как он говорит, всё очень просто: вокруг него жизнь бурлит и кипит, рядом с ним всё необычно, с ним общаться интересно, в его делах участвовать. Но он многого не понимает, словно рос в другом мире, — женщина подумала и продолжила:
— Если ему не помогать, то он пропадёт, погибнет. И не станет интересного разумного, не будет того, рядом с кем интересно, поэтому, пока есть возможность, я буду ему помогать. А ты?
— А я его наставница, мне сам Сияющий велит ему помогать! — говоря это Магесса де Дартель думала: «А возможно я и знаю, откуда у него способность понимать некоторых животных. Это, наверняка, результат того нашего эксперимента по пересадке памяти. Только я никогда не решусь его повторить. Я ведь видела, как память эльфа изменила разумного, но он сумел устоять, сохранить свою личность и любовь к девчонкам. А кто ещё так сможет?»
Завтрак прошёл спокойно, но после завершения приёма пищи к нашей группе направилась принцесса «и сопровождающие лица». В советской прессе такими словами всегда обозначали свиту дипломата на каком-нибудь международном симпозиуме.
— Ирена, бегом графа сюда!
Когда группа аристократов подошла к нам вплотную, граф уже тоже был рядом.
— Эй, ты, на колени, — пальчик принцессы уставился мне в лицо.
Наступила гробовая тишина. Честно говоря, я не знал, что делать. Знания, полученные от полуэльфа, не предполагали подобного развития событий. Согласно придворного этикета, на колени перед особой королевской крови вставал тот, кто сильно провинился, или тот, кто хотел для себя что-то выпросить, правда, это относится к аристократам. Простолюдин встаёт перед аристократом на колени почти по любому поводу. Но я в этом отряде командую аристократами, то есть временно я с ними на одном уровне. Я ведь не вставал на колени, даже когда просил у короля удовлетворить мою просьбу назначить графа де Вулар Главным телохранителем принцессы. Это было перед нашей отправкой в этот поход, я вставал лишь на одно колено и склонял голову, и все присутствующие это видели.
— Ваше Величество! Я наёмник, и сейчас я выполняю служебное задание Короля, — отступаю на два шага назад и становлюсь, как тогда перед королём, на одно колено. Голову чуть опустил, но так, чтобы видеть движения всех, кто стоит передо мной.
— Ах ты, чернь! — ревёт барон де Гадос и пытается хлестнуть меня по лицу появившейся в его руке плетью, выполненной в виде боевого кнута.
До этого он прятал эту плеть за спиной, но приготовлена для удара она была заранее. Не выпрямляясь полностью, как бы в полуприсяде, делаю ещё два шага назад. И, когда кончик плети пролетает перед моим лицом, выставляю вперёд левую руку. Плеть наматывается на руку и я, захватив рукой ремень плети, резко дёргаю его на себя. Барон не ожидал такого рывка и выпустил из своей руки рукоять плети, которая полетела в мою сторону. Выпрямляюсь, правой рукой ловлю летящую деревяшку, назовём её кнутовищем, перехватываю её за рукоять, стряхиваю конец ремня с левой руки, и взмахиваю кнутом, отводя его назад. Я готов располосовать морду наглого барончика, обращаться с боевым кнутом я умею, пусть и не очень хорошо, тренировался мало, не думал что понадобиться. Но щелкнуть кнутом, так, чтобы его конец рассёк кожу на лице моего противника, это я точно смогу.