– Разумеется, я вам помогу всем, на что я способен. Главное, чтобы вы нашли мерзавца.
– Отлично! Тогда, пожалуйста, держите меня в курсе, если что-то вспомните или столкнетесь с чем-то подозрительным относительно нашего общего дела. И, пожалуйста, не совершайте опрометчивых поступков. Свяжитесь сразу со мной, я буду рядом.
– Хорошо! До свидания, детектив.
– До свидания! – ответил тот и затерялся в толпе.
Как позже выяснилось, он обратился к отцу Ангелы и выспрашивал мнение о Марке и остальных присутствующих, заинтересовавших его. Но концов отыскать ему так и не удалось спустя многие месяцы.
Часть VII. Жизнь без надежды
Глава 40
Это был черный период для Марка и в то же время проблемный, хотя на большинство своих хлопот он перестал обращал внимания. Гремучая смесь из обиды, ненависти и неоплаченной мести засела в его душе и разуме, и казалось, терзания эти продлятся до второго пришествия.
Отстранившись от людей, человеческого образа жизни и всего мира в целом, Марк целыми днями напролет до краев нагружал себя алкоголем. На работу он больше не выходил. Ну да, сделал несколько попыток, но зачем она ему? Какой вообще смысл поддерживать в себе жизнь, размышлял он. Ради того, чтобы и дальше влачить свое бесцельное существование? Чтобы до конца дней презирать себя или в лучшем случае растить таких же неудачников? Потому что так делают все кому не лень?
Деньги иссякли относительно быстро, но невероятными усилиями (оказаться пару дней в трезвом уме) ему удалось выбить какое-никакое пособие по безработице. Служба в армии США и участие в военных операциях помогли все же заполучить государственную поддержку. Конечно, деньги были относительно небольшими, и Марк, чтобы как-то сводить концы с концами, переехал на новое место, в маленькую квартиру-студию на промышленных задворках города. Разумеется, с тараканами, соседями-наркоманами и прочими привилегиями нищеты. Но все же она вполне годилась для проживания окончательно павшего духом психа-одиночки. К тому же рядом обитал отличный бар.
Ночью он пил под бесконечную болтовню телевизора. Днем спал, вечером иногда делал небольшой кружок по кварталу, финишируя на пороге алкомаркета. И даже с какой-то поры стало казаться, что подобный образ жизни его вполне устраивает. Пей, и все твои беды исчезнут. Большие проблемы – выпей еще больше. Все-таки можно стойко стоять и обрыганным лицом ко всем ударам судьбы, и даже мочиться против ветра.
А что ему еще оставалось делать в полном одиночестве? Только прятаться. Он и прятался от жизни, от работы, от людей, и самое главное, в ужасе бежал от навязчивых мыслей и воспоминаний. Едва в его голове чуть-чуть прояснялось и проглядывались жалкие ручейки разума между запоями, как все мысленные потоки плавно перетекали в одно лавинное русло. Хотелось биться головой о двери, разбивать кулаки о стены, зубами рвать подушки и постельное белье. До скрипа, до скрежета зубов крушить ногами мебель и сантехнику, но выбить эту боль, эти терзания из головы.
Какой же я глупец, что так просто отпустил ее, думал он каждый божий день. Какого черта я до сих пор еще не расплатился за свою ошибку? Разве достоин жизни тот, кто не умеет положить свою судьбу на лопатки, кто не одерживает верх над неудачами? Кто не в силах защитить самое ценное для него? Зачем я нужен здесь? Кому, черт возьми?
Глава 41
Спустя девять месяцев после смерти Ангелы вечный Курт наконец объявился в дверях квартиры Марка. Он к тому времени окончательно завершил все свои дела в Китае, и более не было причин там задерживаться.
Друзья встретились молча. Прямо на пороге какое-то время смотрели друг на друга, и все им было ясно и без слов. Для каждого в отдельности этот черный период сильно отразился на их внешности.
– Ну и видок у тебя, – начал первым Курт, войдя в комнату. Он швырнул свою сумку на захламленный диван и сам завалился на него сверху. Ноги поставил на заваленный окурками и бутылками столик.
– Да плевать! Будешь пить что-нибудь? – непринужденно спросил Марк.
– Да, давай виски, если есть. Так надоел китайский виски. Они хоть и гонят его порядком, но до совершенства пока далеко.
– Да, есть! Сейчас, – отозвался голос из-за угла с кухонным гарнитуром.
Марк с грубым стуком поставил стакан Курта на свободный угол столика, а сам с крепким коктейлем в руке развалился в кресле, прямо напротив друга. Ленивым взглядом он уставился на него, потому как во внешности Курта до чертиков много чего изменилось.
Приличную часть его лица теперь украшала обожженная кожа, красная и бугристая. Ожог сильно подпортил области кожи на верхней челюсти и в районе носа, и теперь легкая небритость, ранее придававшая ему некий классический вид мушкетера (предмет гордости Курта), теперь просто уродовала его. Пучки щетины, как тропические островки, торчали то тут, то там, разделенные грядами ожоговых шрамов.