За спиной Курта прямо из входных дверей появилась Ангела. Она спокойно прошла по длинному проходу, направляясь к раздаче между рядами столов, но, с определенного расстояния заметив Марка, тут же переменила свои прежние решения. Она направилась прямиком в их сторону и, к огромному удивлению своего новоиспеченного друга, уселась вплотную к нему, отчего их ноги и плечи с силой прижались друг к другу.
– Хм… – выразил свое восхищение Курт, а затем скривил губы в неприятной усмешке.
– Вы, должно быть, Курт, – утвердительно сказала Ангела и тоже состроила лицемерную улыбку.
– Рад наконец познакомиться, – ответил Курт. – Я много о вас слышал, хотя не очень-то одобряю вашу интрижку…
– Вашего одобрения я и не просила, – прервала Ангела монолог невероятно нагло для такой малышки. – Главное, следовать определенным правилам, и все будет хорошо, не так ли?
– Разумеется, милая малявочка! Друг другу мешать жить мы никак не должны, – неожиданно доброжелательно согласился Курт.
– Значит, договорились? – подытожила она разговор.
– Железно! – подтвердил он, вытянул ногу из-под стола и встал. – Еще вспомнишь мои слова, – шепнул он на ухо Марку, заодно ударив его по плечу. Далее он развернулся и свалил прочь, почему-то в приподнятом настроении.
– Я же тебе говорила, что все будет в порядке, – улыбалась Ангела, отлепившись от Марка. Сам Марк, все еще огорошенный странным поведением его хороших знакомых и не менее странным их разговором, тщетно пытался размыслить, что это, черт возьми, вообще было. – Тебе взять еще чаю? – весело спросила она таким голосом, словно бы ничего и не произошло.
– Спасибо, Энн, я уже сегодня напился, – ответил ей Марк, взглянув на нее странным взглядом.
***
По какой-то причине, но об этом случае Курт будто и забыл. Мало того, он несколько раз встречал парочку около школы и спокойно проходил мимо, подняв бровь или кивнув головой. Лишь один раз он упомянул давнишний разговор, что-то о женщинах и о той форме их благодарности, что похожа на ад. Марк ни слова не понял, о чем он, как, впрочем, он не всегда понимал его. А говорил Курт много и часто двусмысленно. И вообще, откуда ему знать о женщинах?
Еще больше осмелев, Марк стал чаще проводить время с Ангелой, и эту парочку теперь обсуждала вся школа, вместе со всем детским домом. Даже учителя поделились на два фронта. Одни пытались разъединить их, другие просили своих коллег и учеников убрать от них свои бесстыжие руки.
***
К середине весны Марк ощутил особенный прилив сил и новые, совсем необычные для него настроения души. Свежая трава была зеленее, что ли, а небо глубже и ярче, чем прежде. Как все красиво вокруг, удивлялся он. Отчего так странно радуется сердце? Только сейчас, будто заново родившись, он увидел, как цветущая пора наполняется самыми разнообразными запахами и звуками. Наливается силой и желанием наслаждаться свободой все дни напролет. Хочется благодарить каждого занудного комарика, каждую мелкую мошку, ведь они самые достоверные символы приходящего теплого лета.
К тому времени Марк открылся Ангеле насколько это было вообще возможным, когда жгло желание и ничто не останавливало говорить о чем угодно без тени стеснения. Иногда они отваживались прогулять уроки и бродили по городскому парку. Ангела покупала им двоим мороженое и, для разнообразия, кремовые вафли. Ее проведывали иногда посыльные от дальних родственников и, бывало, оставляли какую-то мелочь. Так было здорово просто сидеть на парковой лавке, впитывать ее тепло и всего окружающего мира и никуда не спешить.
Прошло целых семь месяцев с того дня, как он сдружился с Ангелой. И если бы кто-нибудь спросил, кто же она для него, он бы ни секунды не задумываясь ответил: она моя подруга, она мой самый лучший друг. Марку стали сниться новые сны и, к его удивлению, не мрачные и пугающие, как прежде, а яркие и парящие. Он рассказывал их Ангеле, а она пыталась объяснить их. Так было забавно слушать ее расшифровки. Сама же Ангела никогда не видела сновидений и, что странно, вообще не представляла, как они приходят.
– Тогда я буду рассказывать свои, – обещал Марк, хотя и признал, что ему трудно поделиться всем увиденным, а тем более, точными соображениями на их счет.
До окончания школы оставалось целых три учебных года, а у них уже все было расписано на десятки лет вперед. О женитьбе нет, не было и речи, было как-то неловко. Но та уверенность, что до конца дней своих они будут рядом, сомнению не поддавалась. Мало того, это стремление являлось тем самым прочным камнем в фундаменте их доброй дружбы.