Заслуженному женщине-педагогу и раньше приходилось разнимать распоясавшихся мальчишек. Ничего не поделаешь, ругай, угрожай, склоки все равно были и будут. А чтобы такое, ну нет, такого ей видеть еще не приходилось. Очнувшись от шока, она бросилась к лежащим, но что следует делать в подобных случаях, не знала. Разум просто начисто вылетел из головы. От волнения сердце ее бешено билось и больно кололо внизу. Хотелось уйти отсюда, приложить под одежду к колющему месту в груди свою ладонь. Как же плохо, что не было сейчас ни единой возможности так поступить.
Она судорожно начала бить по щекам одного, а затем второго мальчишку, подскочила к раковине, резко открыла кран, но зачерпнуть воды было совершенно нечем. Тогда она вновь бросилась ударять ладошками и трясти лежачих. Не добившись своего, она выскочила из умывальника, добежала до середины расположения и что есть мочи прокричала:
– Вызовите скорую помощь, кто-нибудь! Быстрее вызовите скорую помощь!
Сил возвращаться у нее не было, боль в сердце резала безжалостно и просто свалила ее с ног. Прижавшись к полу своим задом, она принялась жалобно охать, и мальчишки, подхватив ее, дотащили до стула. Она и там продолжала что-то лепетать про свою нелегкую судьбу и как мерзко жизнь поступила с ней. И все же чуть позже поспели во многом обнадеживающие вести. Все пришли в себя.
***
Через две недели всех участников потасовки по очереди выписали из больницы и вернули обратно в приют, как стал называться детский дом. Кого-то наградили гипсом, кому-то достались швы, но каждого в расположении приветствовали как героя. Те в свою очередь хвастали списком залеченных ран и перечнем блюд больничного рациона питания, что удалось вкусить.
Последним объявился Марк. Его просто продержали в стационаре, потому как не знали, что с ним делать дальше. Сквозили даже идеи отправить его в другой приют, но позже от них отвернулись. В расположении его встретили едва ли не с большим восхищением, но все же восторг был скрыт у каждого глубоко внутри. Лишь редкий смельчак подошел к нему, чтобы полюбопытствовать о последних днях вне общего дома.
Зато к привычной внешности Марка добавился хороший такой порез, проходящий прямо под левой скулой, впоследствии превратившийся в зазубренный шрам. Он-то и добавил к окружившей его ауре немного свирепости и служил неким напоминанием для каждого кандидата в противники. Титул самого сильного человека в расположении отныне стоял за Марком, а тех четверых спасло только чудо. Вернее, кто-то лишний вмешался и спас их от погибели. В любом случае Марк стал исключительной персоной и шутить с ним больше никто не отважился.
Чуть позже вечно разъяренный директор заведения вызвал всех участников инцидента по одному в свой кабинет и самым серьезным образом накатывал на них угрозами, среди которых успехом пользовались такие слова, как преступник, полиция и тюрьма. Хоть он и пытался кого-то вернуть на путь истинный, но его воспитанники были не из числа тех, кто считал такие понятия чем-то сверхординарным. По юношеской глупости даже чем-то приключенческим. Тем не менее, каждый для себя на всякий случай согласился, что в ближайшее время не стоит вляпываться в истории.
Ко всему прочему, директор наградил всех обязанностями по выполнению общественных работ. Кому-то досталась столярная мастерская, кто-то теперь ухаживал за зелеными насаждениями близлежащих парков и скверов. При этом даже платили какую-то мелочь. Мало, конечно, по сравнению с затраченным трудом, но, как отметил Марк, на сигареты теперь хватало, да и дни летели быстрее.
В принципе, последние месяцы в приюте стали золотым временем для Марка, когда можно спокойно жить, думать и делать свои дела. Дни омрачались лишь ожиданием заветной даты. Вот-вот уже приближалось его время, когда он сможет покинуть стены заведения и будет вкушать сладостный воздух свободы. Стоит отметить, что жизнь в расположении приюта для Марка стала гораздо проще. Мир теперь не казался таким злым, и даже исчезла нужда постоянно скалить на всех зубы. Просто все шло спокойно, своим чередом.
Постепенно удалось найти общий язык со всеми отморозками, а тем более их связывала и даже принуждала быть дружными общая пагубная привычка. Сигареты все больше и больше завоевывали умы и рты молодежи. Хотя, что греха таить, на самом деле они сделали это задолго до того, как первая смердящая соломинка была застигнута перед их собственным носом.
Марк стал как раз тем источником, кто мог легко их достать. Пусть и дороже, но зато стабильно. Продавцы табака же, как правило, гоняли недоросликов, часто даже угрожали поймать и сдать их в полицию. Кроме сигарет ценились сладости, кое-какие мелочи из джентльменского набора, и Марк активно находил их.