– Хотите еще немного шампанского, Марк?
– Нет, спасибо, алкоголя с меня сегодня довольно, – отказался он.
– Ну тогда давайте начинать наше сказочное путешествие, – предложила она и посадила все еще смущенного Марка на прикроватный пуфик.
Очень изящно она обхватила его шею кончиками пальцев и села ему на колени, выставив в выгодном свете свою шикарную грудь. Затем ее руки оказались на пуговицах его рубашки, ниже и ниже, а ее губы уже блуждали по его лбу и вискам. Все поначалу было медленно и спокойно, затем немного быстрее, и вдруг дерзкий рывок.
По едва видимым ноткам отклика на ее действия она раскусила то, что хотел получить Марк, а значит, дальше все пошло, как в самом лихо заверченном немецком фильме для взрослых. Точно так, как это видит и потому мечтает любой изголодавшийся юнец. Именно сегодня он мог с силой сжимать великолепную грудь, не доступную по размерам молодым студенткам. Именно здесь он хлестал ее по заду, душил, наматывал на кулак ее волосы. Его пальцам была дана невероятная свобода доступа в самые запретные места, всюду, где желали проникнуть в природу женского тела. С ней он мог реализовать все свои самые потаенные прихоти, все, на что была велика его фантазия.
Но и она не оказалась скромницей, а настоящей пышногрудой валькирией, вероломно берущей свое. Ее когти впивались ему в грудь, ее губы выжигали на шее багровевшие засосы, его щеки пылали, оттого что она жестко хлестала их. Без жалости, на грани боли и удовольствия. Ее рука сдавливала ему горло, а он зверел от своей страсти, в предвкушении новых открытий. Она двигалась так, она принуждала двигаться так, словно выдавливала из него максимум жесткости, напора и, в конце концов, удовольствия. О боже, как она кричала, – это была лучшая музыка для ушей каждого из мужчин, мужчин-воинов, мужчин-победителей.
***
Первые минуты по дороге из замка удовольствий они оба шли молча. Марк улыбался уголками губ, а Курт чуть позади поглядывал на него уголками глаз. Вдруг Марк внезапно остановился, замер, словно дирижер перед началом концерта, и разрываемый переизбытком чувств, как заорет во тьму тихого квартала:
– А-а-а. Я, вашу мать, отжарил богиню, я был на чертовых небесах!
Курт дружески похлопал друга по плечу и толкнул его дальше, по узким немецким улочкам, где Марк раньше ни разу не бывал. Оба снова молчали, улыбались, находились в приятных размышлениях. Каждому не хотелось, чтобы эта ночь заканчивалась слишком скоро.
– Ты как, – спросил его Курт, – еще держишься?
– Мне сейчас так хорошо, что даже не знаю, как это выразить словами, – ответил ему Марк.
– И не нужно, дружище! Это всего лишь начало, и дальше нас ждет еще много приключений на задницу. Ты, главное, больше доверяй мне. Ведь я уже успел многое попробовать на зуб и узнать, где истинный источник вечного счастья. Уж наша жизнь точно не должна быть заурядной липкой жижей, в какой подыхает великое большинство.
– Я бы и сам не хотел быть скучной заурядностью и считаю, что нам следует еще много чего в жизни перепробовать, – вторил Марк. – А затем можно и остепениться.
– Полностью согласен! Во мне давно уже витают мысли, что нужно сначала найти в жизни то, к чему именно стоит стремиться, и лишь потом добиваться этого. По-моему, это и называется «развить вкус к жизни», и именно к этому я склоняю тебя. Иногда слушай, что я говорю! Борись со своим внутренним голосом, поющим трусливые песенки и ограничивающим тебя в свободе. Его цель – оградить тебя от хлопот и опасностей. Потому он твой главный враг на пути к твоему будущему. А послушаешь его, останешься неудачником, каких везде навалом. Они вечно жалуются на свой дарованный отрезок жизни и… я таких просто презираю! Никому они, к чертовой матери, не нужны. Ни черту, ни богу.
– Согласен, – отозвался Марк. – Мне сейчас в голову пришло, что жизнь все-таки нужная штука и должна быть удовольствием. А то, что делаешь с удовольствием, – делаешь в лучшем виде.
– Правильно мыслишь, – распалился Курт. – И вправду весь этот мир строится на удовольствии. Тебя любят настолько, сколько удовольствия ты сам даешь окружающим. Будь ты кем угодно, пусть даже расклейщиком объявлений. Но если ты приносишь удовольствие людям своим разумом, своей работой, то тебя любят, тебя уважают и, конечно, вселенная благодарит тебя всем, чем захочешь.
– Хм… а это интересная позиция, – отметил Марк. – Мне почему-то сейчас трудно найти изъяны в твоей аргументации.
– И не ищи. Скорее всего, их не так уж и много. И будешь при этом выглядеть жалко, словно слушаешь оправдания двоечника по жизни. Вряд ли кто-то захочет ценить тебя за ужасы серого быта.