– О боже, здравствуйте, так приятно вас видеть! – начал Марк. – Вы не представляете себе, как я рад, что встретил вас, – искренне добавил он.
– И я рада видеть своего лучшего ученика, – тепло ответила его любимая учительница, хотя она всем так отвечала. – Ты сам-то как здесь оказался?
– Случайно! Я живу в другом конце города на самом деле. Кстати, я только что окончил университет, – похвалился Марк, подавая выбранные товары кассиру. – Сейчас немного работаю, но скоро буду искать что-нибудь посерьезнее. А вы-то как, расскажите?
– Ну, я ушла на пенсию, – задумчиво произнесла она. – Сам знаешь, быть учителем, конечно, здорово, но мне пришлось вернуться в отчий дом, в Берлин. Мать захворала и вот с тех пор живу здесь.
– А знаете что, – очнулся Марк, оценив тяжесть ее покупок, – я вам помогу донести ваши сумки.
– Спасибо большое, если, конечно, ты не занят. А так, я не откажусь от помощи. Заодно и поболтаем, – обрадовалась старушка.
– Ничего страшного. Работа у меня сейчас не самая серьезная. Могу и позже прийти.
– А ты не мог бы мне помочь прикрутить поручень в ванной комнате? – неожиданно спросила она. – Очень трудно бывает мать вытянуть без посторонней помощи.
– Мм… конечно, – ответил Марк, – с радостью! Я рад, что вы меня спросили, – добавил он.
– И тебе придется со мной выпить чашку чая. Мать не любит чужаков, боится, что ее ограбят. Вот и приходится уговаривать посидеть за светской беседой всех сантехников и грузчиков, выдавая их за своих бывших учеников.
– Разумеется, все, что вам угодно. Это самое малое, что я могу сделать в благодарность вам за…
– Как хорошо, что мы встретились, – чуть ли не в слезах запричитала старушка. – По правде говоря, не так давно думала о тебе и еще об одной ученице. Не помню, как ее звали… неважно, наверное.
***
Дом, где жила его учительница, испугал бы своим внешним видом даже самых неуспешных в жизни людей, но внутри впечатлил бы и богачей, и музейных работников. Унылое многоэтажное здание с обсыпавшейся штукатуркой скрывало огромную шестикомнатную квартиру в раннем викторианском стиле. Оказавшись в гостях, невольно пытаешься представить, какой славой и богатством были увенчаны ее хозяева. Хотя, судя по кричащей за себя обветшалости, было это лет так пятьдесят назад. Поднявшись на третий этаж по избитым временем ступеням и пройдя в двустворчатые дубовые двери, отделанные бронзовыми украшениями, Марк открыл для себя мир богачей из романов Джейн Остин.
Колонны, искусные бронзовые статуэтки, китайские вазы, старинная винтажная мебель под высоченными потолками, огромная библиотека, занимавшая целую комнату, дорогие картины в толстенных резных рамах среди огромных пространств напыщенных комнат. Но все-таки чего-то не хватает, подумал Марк.
– Увы, но слуг в ливреях мы больше позволить себе не можем, – внесла ясность старушка. – Тебе придется посидеть минут сорок, я должна привести в порядок мать, а затем мы выпьем чаю.
– Хорошо, я с удовольствием подожду, – ответил ей Марк, еще не придя в себя от увиденного.
***
Ждать пришлось в гостевой чуть более часа. Огромные, в деревянном корпусе часы с тяжелым маятником дважды дали бой. Гостевая оказалась не менее помпезна, чем вся остальная квартира, но была единственным местом, где кроме всего прочего шика выпячивался огромный камин, а над его полкой крест-накрест были скреплены кремневые ружья. С других стен глазели на посетителя чучела голов хищных животных, что чаще всего привозят с Африканского континента богатые мужья. Также не обошлось без старинных картин, с портретами дам и мужчин давно ушедших эпох, и грамот с золочеными гербами и широкими росчерками.
Наконец появилась старушка и на подносе принесла три чашки чая на блюдечках, какие-то скляночки и большой заварник. Затем она снова исчезла. Еще пару минут спустя она выкатила инвалидную коляску, в которой восседала ее мать.
Холодное жесткое лицо, идеально ухоженные, хоть и седые волосы, дорогие украшения с крупными камнями, ярко сверкавшие гранями, – вот что сразу бросилось в глаза Марку. Кроме того, выглядела она будто бы моложе своей собственной дочери. И однозначно крупнее, я бы сказал, статнее. Такое довольно часто происходит в людском мире, когда одна всю жизнь раздавала свою душу, не требуя ничего взамен, а другая, образно говоря, пила всем кровь.
Марк привстал ожидая, пока его учительница и ее мать не устроятся за столом, затем уже сел. С первых секунд на него свалился тяжелый недоверчивый взгляд, продолжившийся возмутительным блиц-допросом.