Это была новостная экспресс-лента событий текущего дня, и главной изюминкой на этот раз предстал фестиваль классической музыки. Сам фестиваль принял ежегодный характер, поскольку совпадал с календарным днем рождения довольно известного композитора. В ролике промелькнули обрывки концертов различных коллективов с наложенной на них мелодией Баха и голосом диктора, анонсировавшего последние выступления перед окончанием сезона и… Это она? Вроде она? Да точно она! Черт меня побери, обрадовался Марк. Мысли закрутились, живот напрягся, сердце билось так, что каждый удар отдавался в ушах. Руки вообще пришли в какое-то безумие. Кулаки то сжимались, то разжимались, пытаясь подчинить взбесившиеся пальцы. Но, как оказалось, самую важную часть информации Марк пропустил мимо ушей.
– Теперь спокойно, – уговаривал он сам себя, – теперь нужно дождаться повтора выпуска новостей.
Ждать пришлось довольно долго, поскольку телеканал не был ориентирован на освещение событий, а ввел их в программу эфира разве что разнообразить репертуар. И вот долгожданные новости. Закрутилась обзорная лента и зазвучала музыка Баха и… Да, ее ни с кем не спутать, это была действительно Ангела. В жалком обрывке ролика она с серьезным сосредоточенным лицом склонилась над фортепиано и качалась в такт исполняемого произведения, отличного от фоновой мелодии. Проходят доли секунды, и картинка меняется вновь. Но на этот раз Марк сумел узнать достаточно, даже больше чем достаточно. Будто огромный валун свалился с плеч, а слова сами вырвались из глубин души:
– Да, черт возьми, это она! Я ее нашел, я победил весь этот чертов мир! – кричал он, нисколько не стесняясь своих соседей за стенами.
***
В соответствии с новостной лентой, всю текущую неделю в Нью-Йоркской филармонии проходили юбилейные концерты классической музыки, и их окончание ожидалось спустя два дня. А следовательно, Марк успевал попасть хотя бы на последний из них. Бросить все и добраться до места Марка нисколько не затруднило. Уже через два часа он прижимал зад в аэропорту Сан-Диего, ожидая ночной рейс до Нью-Йорка. Какие только мысли ни кружились в его голове, и не позавидуешь. Что я скажу, черт возьми, когда увижу ее? Вот же глупец, было столько времени подумать об этом, а я как всегда. А если я не успею, если она уедет на свои концерты, и я снова останусь ни с чем? Хотя нет, вряд ли. У меня уже будет ее новая фамилия и, возможно, телефон.
И почему в таких ситуациях разум всегда сужает все шансы до призрачного нуля? И даже если реальная возможность успеха в действительности довольно велика, то песчинка неудачи является серьезным препятствием на жизненном пути, словно она сделана из какого-то особенно твердого материала.
Прямо с самолета Марк добрался до филармонии на такси и, выбравшись из автомобиля, перед зданием наконец осознанно сделал глубокий вдох. Его легкие будто снова заработали, с тех пор как они замерли еще там, перед телевизором в мотеле.
Оглянувшись, Марк обнаружил себя одиноко стоящим на пустой площади, с походным рюкзаком на плече. Притом в довольно прохладной одежде для столь позднего времени суток. А ветерок с моря пронизывал до костей. Пришлось нервно вышагивать из стороны в сторону, борясь с холодком, и каждые пять минут поглядывать на наручные часы, а затем на часы, что висели на здании. Те, что были в разы больше наручных, показывали ровно четыре утра, чем и вызывали глубочайшее раздражение.
Каким же мучительным все-таки бывает время, размышлял Марк, стараясь забыть о том, что замерз. Кто бы мог подумать, что оно способно выступать настоящим тираном и деспотом. Что, как не время, делает пытки дольше, ожидания мучительнее, а мечты превращает в фарс? Что, кроме него, столь умело переламывает города в руины, а из самых честолюбивых и амбициозных людей делает пустую оболочку. Жалкий шматок мяса, медленно влачащийся на работу и своим великим освобождением считающий свою собственную смерть? Как мне самому удалось превратиться в то, что я больше всего ненавижу? Подумать только, из всего огромного мира, из всего многообразия необъятной мерзости объектом пламенной злобы я выбрал именно себя.
Затем Марк опять бросил взгляд на часы, а после пришли и новые мысли. А если она не будет выступать? А если я ее не поймаю, куда мне податься дальше?