Неожиданно главный ударил по карману, развернулся и вышел. Видимо, его отвлек телефон. Оркестр же решил продолжить игру, будто после долгих мук неволи ему удалось, наконец, вырваться на свободу. Только сейчас Марк позволил себе расслабиться и в полной мере насладиться произведением. Это был концерт Баха для двух скрипок с оркестром, исполняемый лучшими музыкантами страны.
Удивительное все-таки это явление – классическая музыка. Захочешь глубоко погрузиться в нее, насладиться мастерством и мягкостью игры музыкантов, а бывает даже очень долго ждешь определенного концерта и безбожно переплачиваешь за билет, и… И вот, оказавшись в вожделенном месте и времени, когда льются живые звуки, ты, сам того не замечая, уплываешь глубоко в свои мысли, отделяешься от внешнего мира, витаешь далеко за пределами зала. Хуже нет, так возвращаться обратно в мир людей, под шум аплодисментов и с ужасом для себя обнаружить утрату всех самых лучших мгновений, ради которых ты пришел сюда. Ровно так же сторонние мысли, в потоке с музыкой, увели Марка далеко в глубины его памяти.
***
Однажды Марк в составе ознакомительной группы оказался в металлургическом цехе, где отливали из расплавленного металла различные полуфабрикаты. Помещение, на первый взгляд, довольно темное и мрачное, вместе с тем, ужасно жаркое и душное. Уши закладывало шумом, казалось, исходившим со стен, пола, потолка, непонятных и неохватных труб. Просто отовсюду. Ко всему прочему, стоял тяжелый запах железа. Он напомнил Марку запах раскаленного докрасна чайника, на ночь забытого кем-то на газовой плите студенческого общежития. Только здесь он был гораздо сильнее, насыщеннее. Там же громоздились огромные железные ящики с формами для отливки. Пол был покрыт чем-то похожим на пыль в три пальца толщиной, и обувь мягко утопала в ней.
Хотя площадь помещения была достаточно просторной, однако в нем хозяйничали всего лишь несколько рабочих в балахонах и касках, со стеклянными защитными масками и всем видом напомнивших почему-то пожарных. Марк застал их там как раз, когда они занимались заливкой металла. Не вызывало сомнений, что работяги находились на пике своей концентрации, то резко, то спокойно двигались и в целом были в повышенном состоянии духа. Они ломами переворачивали литейные чаши размером с небольшой холодильник, из которых проливалась тяжелая, сияющая ослепительно-белым жидкость. К тому же она сильно искрилась и, вместе с тем, внушала благоговейный страх.
Параллельно своим манипуляциям с ломами трудяги яростно орали на крановщиц, с чьей помощью эти чаши и висели в воздухе. Иногда металл проливался мимо. Он ударялся об пол и разрывался на миллионы пулей летящих искр. Казалось, они заполняли своим светом все пространство. Резкий мужской крик с непотребной лексикой, в ответ визгливый женский, также не лишенный интимных подробностей, и вроде все, до следующего раза, вставало на свои места. Остатки металла сливали тут же, прямо на пол, и с каждым таким разом помещение все больше напоминало пейзажи самого настоящего ада. Кругом светилось угрожающе красным светом железо из открытых форм, обдававшее резко жаром и прежде всего глаза, если приблизиться. На полу также багровели лужицы лавы, прятавшиеся в слое пыли. Случайно наступить на них было делом нехитрым. Чуть выше уровня головы витал плотный сизый туман, тянувшийся до самого потолка. Посреди этого жаркого хаоса бродили хозяева ада, с ломами вместо трезубцев, в защитных касках, скрывавших рога, и чернющими лицами под масками.
Вот где, я думал, была настоящая адская работа, пока не оказался на этом самом месте. И не зря, оказывается, Ангела недолюбливает свою роль в филармонии, вывел Марк заключительную мысль как раз в ту секунду, когда мелодию оборвал главный злодей.
***
Марк ждал свою подругу тем же вечером перед главным входом в здание. Она спускалась по ступеням, а за ней как банный лист прилип этот же тощий доходяга. Он что-то там, видимо, шутил и сам над этим смеялся дурашливым смехом – хилое было зрелище. На лице же Ангелы была еле уловимая улыбка, больше из вежливости и неловкости положения.
Тощий «богомол», заметив одиноко стоящего Марка, сразу же догадался, что это и есть его конкурент. Предвидев, что их сейчас будут представлять друг другу лицом к лицу, он решил пойти на попятную. Резко и довольно неловко он поцеловал Ангелу в щеку, попрощался и поспешил в сторону автостоянки, махая как первоклассница рукой. Она же будто и не заметила его действий. Марк тоже решил испытать свою сдержанность и старался не вспоминать этот случай весь оставшийся вечер.