У Ангелы, как назло, всегда было весьма скромное отношение к сексуальной жизни. Она никогда не вызывалась стать инициатором половых отношений, не пользовалась всем арсеналом получения удовольствия и даже не искала их. Всякие завитушки, стимулирующее белье, особые ласки – это не про нее. Все довольно скромно, все весьма однообразно. Даже на элементарную ролевую агрессию она была скупа. На все попытки Марка заставить ее хотя бы краем глаза обратить на это внимание она отвечала взглядом солидной взрослой женщины на маленького ребенка, слишком заигравшегося ребенка.
После телесных удовольствий она любила лежать в обнимку, что-то мурлыча себе под нос, может, думая что-то про себя, может, пытаясь прочесть его мысли и молча смотреть, просто смотреть на него или вдаль. Марку казалось, что именно такие минуты нежности из их общей интимной жизни ей нравились больше всего. Просто читать его мысли и блуждать в своих мирах, делясь теплом. А, ну да, еще она любила слушать про его сны.
Но был голод, жуткий голод. Никогда никакой звериный аппетит не будет утолен, без этапа наслаждения от еды, минуя полное исполнение ритуала удовлетворения похоти. Если не было признания свершенных подвигов и открытий.
***
Время понеслось здорово и весело. Все вокруг были в прекрасном приподнятом настроении и благосклонны к разговорам, благосклонны к веселью. Весь мир казался ареной безудержного восторга, где каждая девушка ласкает тебя взглядом, одаривает тебя вожделением, и ты сам не теряешься, ты весел, красноречив и готов пойти на многое. Ты восхищен этим миром, ты наслаждаешься его теплотой и течением жизни. И ты хочешь доказать в ответ, выразить свою подлинную любовь, вытащить наружу всю свою страсть навстречу великому потоку бытия.
Эвелин была все ближе и ближе, Марк уже не отрывал своих рук от нее, ее тела. Боже, какой от нее исходил аромат. Магия Банши. Этот запах просто сводил его с ума. Хотелось просто сжать ее в своих объятиях и просто дышать ею. В конце концов, она поймала Марка за руку и потянула в спальную комнату. Толкнув его на кровать, она повесила на плечо, откуда ни возьмись материализовавшуюся спортивную сумку и попросила его подождать пару минут. И это стоило любых ожиданий. Она появилась в дверном проеме, облаченная в короткие латексные сапожки на длинных каблуках, латексные шортики и такой же корсет. Ее шею сдавливал широкий кожаный чокер с острыми металлическими шипами. Все ее одеяние было черного глянцевого цвета, отражавшего свет ламп. Каждая деталь словно прилипла к ее коже, подчеркивая ее совершенство.
Решив окончательно поразить Марка своими штучками, она задрала правую ногу вертикально вверх, как делают гимнастки и балерины, прямую как струна. Поймав ее руками, она повернулась, чтобы оказаться в самом любопытном свете. И стоя так, она пошло улыбалась, купалась в восхищениях Марка. Ее фигура была эталоном вожделения мужчин, ее манеры охотницы за удовольствием обещали невероятные доселе приключения. Да что говорить, просто сводили его с ума. Для Марка это был самый настоящий снос башни, сброшенным с неба роялем. Именно таковыми были его самые красочные фантазии, именно такой подарок судьбы он желал превыше всего глубинах своего сознания.
– Убей! Убей меня, сучка! – рычал он, когда ее рука вцепилась ему в горло.
***
Утро наступило в послеполуденное время. Марк оторвал голову от подушки, огляделся и в течение последующих пяти минут заключил, что все вчерашние события сном вовсе не являлись. Он был один в комнате, а от девушки и след простыл. Жутко болела голова, давление зашкаливало, а сердце все еще билось, как псих о стену психушки. Марк встал, взял недопитый стакан со столика и решил пройтись по номеру. В душевой он нашел Курта, распевавшего под струями воды бравые немецкие песни времен Третьего рейха. Он, в отличие от Марка, явно чувствовал себя превосходно.
– Доброго утречка, камарада! – поприветствовал Курт, выйдя из душевой.
– Ага! – ответил Марк.
– Давай быстрей в душ, мне уже пора валить на работу. Трезвонили вчера.
– Во сколько она ушла?
– Примерно в десятом часу. Тебя будили, а ты только буркнул что-то и дальше спать.
– Понятно.
– А что за дрянь ты мне вчера скормил?
– Нормальная такая дрянь. Ты до утра с ней наяривал. Я уже хотел идти спасать девушку из твоих лап.
– Плоховато, но помню, – ответил Марк, нахмурившись еще больше.
– Голова болит? – спросил участливо Курт.
– Да, раскалывается, – выдохнул Марк.