— У меня есть для вас более содержательный, — ей в тон продолжил Симонов. — Вот, пожалуйста, справка. Рация оказалась настроена на волну начальника ОВО УВД подполковника Николаева. И, видимо, не зря, он дежурил в ту ночь.
Любе пришлось внутренне собраться.
— Странно, — процедила она сквозь зубы. — Зачем сержанту связываться во время дежурства с руководством ОВО УВД, в то время когда рядом был начальник подразделения лейтенант Кашин? Может быть, совпадение? Настройку меняли?
— Я говорю то, о чем свидетельствует факт.
Люба подумала немного и сказала тем менторским тоном, который появился у нее, когда она упрекала эксперта в отсутствии одорологической экспертизы:
— Если бы преступники просто вертели ручку настройки, задели бы ее случайно или шкалу сдвинули некие природные силы, она не могла бы быть так точно настроена. Значит, волну менял человек, знающий номенклатуру связи.
— Хотите опять поставить под сомнение действия Шевченко? Он и рацию протер, и шкалу сдвинул? С какой целью? Чтобы бросить тень на Николаева? Я, конечно, здесь недавно, но, по-моему, Шевченко и Николаев едва знакомы. И не слышал, чтобы им было что делить. Скорее, это сделал сам Иванцов. Может быть, Кашин не отозвался на его сигнал при нападении и он вспомнил, что дежурит Николаев?..
— Может быть, — согласилась Виртанен. — Но в деле нет ни слова о подполковнике Николаеве. Допрошен он не был.
— Так ведь… Только теперь ясно, что его следовало допросить.
— Но почему вы сразу не проверили настройку рации?
— Да, в этом была моя вина. Не обнаружив на рации отпечатков пальцев, о настройке вообще не подумал. — Симонов с досадой махнул рукой.
И в это время в дверь кабинета осторожно постучали.
Виртанен отозвалась.
Когда на пороге появился молодой, среднего роста старший лейтенант, чем-то очень похожий на космонавта Титова в год его полета, Виртанен увидела, как оторопело смотрит на него Симонов.
— Привет, Женя, я думал, ты уже загораешь. Любовь Карловна, это же Кашин!..
— Вас отозвали из отпуска? — спросила Виртанен.
— Извините, я так и не ушел в отпуск. Разрешите, товарищ капитан, мне сообщили, нам надо поговорить.
Виртанен повернулась к Симонову.
— Игорь Леонидович, перенесем наши дебаты на другое время. Кстати, товарищ Шевченко уверил меня в том, что Евгения Михайловича в городе нет. С какой целью?
Симонов пожал плечами, презрительно сощурился и ушел, не глядя ни на Виртанен, ни на Кашина. Что творится в Управлении?
Усевшись напротив Виртанен, Кашин глядел недоверчиво, исподлобья.
— Мне предложено сказать вам всю правду.
— Кем предложено? — насторожилась Виртанен.
— Моим руководителем подполковником Николаевым.
— А что, иначе вы не стали бы говорить правду? — чуть насмешливо поинтересовалась Виртанен. — Без прямых руководящих указаний?
— Почему же… Я уже много рассказывал о ночи с 18 на 19 марта.
Виртанен взяла дело, пролистала, вынула два листка, схваченных скрепкой, они были исписаны почерком Шевченко.
— Вы считаете, это много? В деле есть куда более обстоятельные показания.
— Позвольте… — протянул руку к страницам дела Кашин. — Это не все. Это первые краткие показания, которые Шевченко записал еще в порту. А потом все мои показания я писал собственноручно. Посмотрите еще раз, товарищ капитан. Должно быть страниц девять.
Люба еще раз, нарочито медленно, терпеливо перелистала дело. Подняла глаза и увидела на лице лейтенанта беспомощную улыбку.
— Ничего не понимаю. Ну, коли так, давайте сначала.
Виртанен только кивнула. Пролистывая дело, она установила два факта: Шевченко или кто-то другой изъял показания Кашина, а Николаев направил его дать новые показания. Получается, Николаев хотел помочь ей, хотя знал о должностном проступке следователя, но прежде никому не сообщал об этом. Как это понимать? Только однозначно, если бы я не вела следствие, все осталось бы на своем месте.
— С чего начинать? Пожалуй, с главного, — сказал Кашин. — Примерно за час до исчезновения Иванцова с поста я увидел четверых. Явно намечалась драка — трое против одного. Двое спорили, размахивали руками, двое стояли на причале чуть поодаль. Я дал свисток и побежал к ним.
— Вы разглядели их?
— Да, я подбежал быстро. Лица их разглядел, но не запомнил. Могу сказать точно: это не местные, во всяком случае, не из тех, кто, извините, ошивается вокруг порта.
— Что бросилось в глаза? Внешность, одежда?
— Одеты обычно, как сейчас молодежь одевается. Пожалуй, запомнился один из тройки нападавших. Блондин, виски высоко подстрижены, субтильный, джинсы дудочками.