— Значит, — перебил Виртанен полковник Быков, — по этим же адресам направим и фоторобот. Отлично, Любовь Карловна. Я сам свяжусь с сотрудниками Горьковского, Ждановского, Нальчикского управлений. Как там Нечитайло?
— Заканчивает работу с документами. По ее мнению, через Иванцова шли не только наркотики, но и «левые» фрукты.
— Подтвердите вашу версию документами. Я свяжусь сейчас с прокурором Инска, попрошу помочь вам. Как вам работается, особых помех не чувствуется?
Наступила пауза, и опять Любе почудилось в трубке чье-то сдержанное дыхание. Скорее всего, помехи на линии: секретарь ушла, в кабинете Гуляева никого нет, даже дверь открыта. Но что ответить Быкову? Продырявленные шины, пожалуй, мелочь, не заслуживающая внимания Москвы. Иванцова? Сейчас Любе уже казалось, ничто не прячет Надежду, она сама прячется, путая следы.
— Спасибо за заботу, Вячеслав Иванович, — ответила Виртанен. — Конечно, есть определенные трудности, но не больше, чем в любом другом следствии.
— Ну-ну, тем лучше. Жду ваших сообщений. Спасибо за службу, Любовь Карловна.
— Всего лучшего, — ответила Люба, прощаясь с полковником.
Ни Виртанен, ни Быков не подозревали, что их подслушивают. Гуляев сразу, став директором, установил у себя дома телефон, параллельный с телефоном приемной дирекции, чтобы начальство всегда (даже в постели) могло найти директора совхоза «Цитрусовый» на рабочем месте.
Дождавшись, когда Виртанен положит трубку, Разинская нажала на рычаги «домашнего» аппарата, в изнеможении откинулась в кресле, волосы у висков взмокли от пота. Так и держала трубку в руках, словно собиралась куда-то звонить, с кем-то связываться, одним словом, действовать… Но она не знала, что делать. Ощущение провала, полного провала сковывало ее. Гуляев со страхом смотрел на изменившееся лицо.
— Что?!!
— Наркотики… — процедила она сквозь зубы, овладев собой. Нет, всего она этому паникеру не скажет, дело надо теперь целиком брать в свои руки, передовериться кому-либо — смерти подобно! — Наркотики… Это не наше собачье дело. Пошли в контору. Там увидим, что к чему.
Гуляев понял, что Наталья не сказала ему главного, и еще больше испугался.
Разинская, поднимаясь, положила трубку на рычаг. И тут же раздался звонок второго аппарата. Гуляев ответил сам.
— Конечно, поможем, Любовь Карловна. Через десять минут буду в дирекции, все утрясем. Что же вы раньше-то не звонили? Да хоть с фермы!
Когда Гуляев и Разинская подходили к административному зданию, они увидели у крыльца Виртанен и Нечитайло.
— Пожалуй, — вдруг сказала Наталья, — я отвезу Любовь Карловну в город сама. Пойди найди моего шофера, Валентин.
Когда Люба садилась в черную «Волгу», Нечитайло, сунув голову в открытое окно машины, проговорила настойчиво:
— Чтобы завтра, повторяю, ты все забрала. Никого не присылай. Не подведи.
XXI
Николаев ждал Любу в кафе напротив гостиницы. Сидел за остывшим кофе и безотрывно смотрел на помпезные двери отеля. А что тут собирается делать Разинская, удивился он, увидев, как у этих дверей остановилась ее «Волга». И почему Люба выходит из нее? Он испугался. Что еще замыслила эта подлая женщина?
Люба спокойно поднималась по лестнице, махнула рукой сидящей в машине Разинской и, когда машина тронулась, огляделась, но Николаева, перебегающего на красный свет улицу, не увидела. Он подбежал к ней.
— Люба! Как ты попала в машину Разинской?
Виртанен, не отвечая, взяла его за руку.
— Феликс! Я приехала сюда только потому, что знала: ты ждешь меня. Но мне очень нужно ехать к Иванцовой. Работники прокуратуры наверняка там. Ты с машиной?
— Что стряслось? — оторопело спросил Николаев.
— Долго объяснять. Лучше поедем.
У дома Иванцовой действительно стояла машина прокуратуры. Когда Виртанен и Николаев зашли в дом, знакомый Николаеву помощник прокурора и еще два сотрудника обстукивали стены. В углу дивана, уронив голову на руки, сидел брат погибшего сержанта.
Пока ничего нет, — сказал помощник прокурора Виртанен и, как-то странно глянув на Николаева, добавил — Привет, Феликс…