– Милый месье Легри, я так рада вас видеть! Проходите!
Плетеная мебель в гостиной превосходно сочеталась с атласными обоями в бледно-желтую и сиреневую полоски. Эдокси предложила гостю присесть и указала на кресло, такое низкое, что у Виктора, едва он сел, сразу же заболела спина. Сама Эдокси удобно устроилась напротив, положив ноги на пуф и демонстрируя изящные щиколотки. Ее пышные волосы отливали иссиня-черным блеском.
– Что же привело вас в мое скромное жилище? – спросила она насмешливо.
– Я хотел бы разузнать о господине Амори де Шамплье-Марейе. Мне сказали, что он – один из ваших близких знакомых.
Эдокси сделала вид, что возмущена, но потом передумала и непринужденно расхохоталась.
– Был когда-то, мой дорогой Виктор, был когда-то. Ничто не вечно под луной. А вы, я вижу, привыкли брать быка за рога! Что ж, отвечу вам прямо: в прошлом году я действительно вскружила голову этому франту, который узурпировал дворянский титул в эпоху Консулата[101]. Все, что в нем есть хорошего, это тугой кошелек, и он расстается с деньгами так легко, что грех было этим не воспользоваться. Однако, когда я решила, что, говоря словами Ламартина, «полно мне, пленясь мечтаньями, здесь надеждам доверять»[102], я нашла себе другого. Амори быстро утешился с Сюзанной Боске, куртизанкой, которая с недавних пор называет себя Афродитой д’Анжьен. Со своими пышными формами она могла бы стать отличной моделью для Рубенса. Между нами говоря, эта простолюдинка Амори в матери годится. Но я знаю его вкусы и не удивлена, что он увлекся ею. Он изображает из себя этакого рыцаря печального образа, и все потому, что рос сиротой. Среди его зрелых, мясистых любовниц я была досадным исключением. Но откуда у вас к нему интерес? Только не говорите, что вы положили глаз на Сюзанну!
– Нет, конечно! Просто прошел слух о том, что месье Амори де Шамплье-Марей намерен собрать хорошую библиотеку. Не подскажете, где мне его найти?
– Он вьет любовное гнездышко для своей богини на улице Бель-Респиро. Это настоящий образчик дурного вкуса! А вы меня разочаровали. Неужели вы пришли только по делу? А как поживает наш дорогой Кэндзи? Я давно о нем ничего не слыхала.
– Лучше не бывает, – кратко ответил Виктор.
– О, не смущайтесь. Мне отлично известно о его отношениях с вашей тещей.
Виктор покраснел как рак. Он тоже об этом знал, но предпочитал делать вид, что ему ничего не известно.
– Успокойтесь, милый Виктор, я не держу на нее зла и не считаю соперницей. Ведь мы обе славянки, правда, я – только по мужу. Причем не готова отказаться от нашей прекрасной родины, ведь здесь умеренный климат, и ночи теплые даже зимой. Помните мою Фьяметту? Она тоскует одна в холодной постели. Ах, Париж! Париж! Надеюсь, вы придете на спектакль в театр «Эден»[103].
– Э-э, да, разумеется… А что об этом думает князь Максимов? – спросил Виктор, стараясь, чтобы вопрос прозвучал непринужденно.
– Федор привык проводить зиму в Санкт-Петербурге. У него там дела… Мой супруг не боится ни вечной мерзлоты, ни сибирской тундры. Я же, как птичка на ветке, до которой легко дотянуться. Что поделаешь, я такая, и этого уже не изменить. Предпочитаю жить в отеле… Зачем мне мраморный дворец, если в нем я зачахну от тоски? А здесь я могу заводить новые связи с интересными мне людьми… интимные связи, – прошептала Эдокси, вставая. Она скользнула за спину Виктору и принялась тихонько массировать ему плечи. – Ваша супруга, прелестная Таша, тоже славянка. Это нас с вами сближает. Свободны ли вы завтра? Мы бы побеседовали о России, я дала бы вам урок географии…
Шляпа, которую Виктор сжимал в руках, давно превратилась в блин.
– Фифи, откровенность делает вам честь. Но, увы, я предпочитаю хранить верность жене.
– Какое ужасное слово! Я еще не встречала мужчины, который не поддался бы искушению. Мой девиз: «Не плюй в колодец…» Что ж, раз уж вы нашли ко мне дорогу, смею верить, в следующий раз не заблудитесь. Я бы показала вам комнату, где вижу сладкие сны… А пока примите от меня этот скромный подарок.
Эдокси протянула Виктору что-то, похожее на книгу, завернутое в бумагу, и он уже собирался развернуть ее, но она остановила его:
– Нет! Наберитесь терпения и откройте это, лежа в постели, когда ваша прелестная супруга будет пребывать в объятиях Морфея.
Виктор с трудом выбрался из кресла и, попрощавшись с хозяйкой, покинул номер.
Не в состоянии побороть любопытство, он остановился посреди холла отеля «Континенталь» и все-таки развернул пакет: там был альбом с фотографиями. Причем такими, что Виктор залился краской.
101