Снизу по дереву трижды постучали. Парис и Елена переглянулись. Стук повторился.
— Ответь, — шепнула Елена. — Это он.
— Я хочу убедиться, что их вожди погибли, — говорил Агамемнон.
Его слушали тридцать победителей: двадцать три басилевса, которые изначально привели свои войска, еще пятеро, избранных здесь, под Троей, вместо погибших Ахиллеса, Аякса Теламонида и еще троих, прорицатель Калхант и воин, просто воин Диомед.
— Гектор погиб, я видел! — хохотнул Менелай.
Диомед посмотрел на басилевса Спарты излишне внимательно. Но потом все же склонил голову.
— Кого считать их вождями? — спросил Идоменей, критянин.
— Приам мертв, — сказал Диомед. — Его убил друг Микен Неоптолем.
Совсем юный мирмидонянин гордо осмотрелся.
— Отныне мы все будем считать тебя сыном Ахилла! — торжественно произнес Агамемнон. — Пелид так хотел первым войти в Трою. Ты заменил его. В тебя вселился его дух!
Тридцать огласили берег приветственными криками — услышав общий возглас предводителей, остальная масса воинов подхватила крик.
Пока это продолжалось, Диомед сказал на ухо Агамемнону:
— Мирмидоняне говорят, что он действительно сын Ахилла.
— Как это может быть? — отвечал Атридес. — Ему должно было быть сколько… одиннадцать, двенадцать? Еще меньше?!
— Иначе его бы не выбрали.
— Что ты думаешь?
— Возможно, это сын Патрокла от какой-то рабыни.
— И Ахилл признал его своим?
— Они же дикари. Выродки среди греков.
Крик тысяч стих.
— Кто еще их вожди?
— Я хочу увидеть тело начальника отряда хеттов! — сказал Агамемнон.
— Как его имя? — спросил аркадянин.
— Он скрывал свое имя, — ответил Диомед. — Он верил, что неуязвим, пока имя его неизвестно. Потому басилевс басилевсов и желает убедиться в его смерти.
Шум снова прокатился от тридцати к подвластным тысячам, только теперь шум другого рода: сотни вопросов шуршали в воздухе, создавая рокот.
— Значит, у него нет отца? — тем временем тихо сказал Атридес. — Он мне нужен.
— И мирмидоняне выбрали его, — понимающе подтвердил Диомед.
— Он правда убил Приама?
— Да.
— Это хорошо. Жаль старца, но хорошо, полезно. Мне бы пришлось даровать ему жизнь.
— Зачем? — удивился Диомед.
Агамемнон глянул слегка свысока.
— Потому, что я — добрый и справедливый правитель.
На этот раз Диомед не спешил наклонить голову.
— Потому, что — в Трое нет Елены, — сказал Агамемнон.
Одиссей не спускал глаз с обоих Атридесов. Еще более тщательно он следил за Диомедом.
Крик снова затих, и Атридес сказал:
— Где Деифоб, старший наследник Приама после Гектора? Где Парис, нарушитель законов гостеприимства, виновник войны?
— Деифоба убил я, — провозгласил Менелай.
Агамемнон вопросительно посмотрел на Диомеда. Диомед едва заметно кивнул.
— Парис тоже мертв, — сообщил Одиссей.
— Я могу забрать его голову? — оживился Менелай. — Его правую руку? Лишить труса его мужского достоинства?
— Ты можешь разметать его прах. Если он не смешался с золой Трои.
— Его убил ты? — спросил Одиссея Диомед.
— Нет.
— Кто же?
— Четыре дня назад в схватке у ворот его убил Неоптолем.
Взоры басилевсов снова обратились к юному мирмидонянину. Тот сохранял гордый вид.
— Ты помнишь красивого троянца с длинными светлыми локонами? — спросил Одиссей юношу. — Ты поразил его копьем в самое сердце.
— Да! — радостно отвечал Неоптолем.
— Но доспехи Париса нельзя не узнать. Они самые дорогие, самые украшенные среди троянцев.
— Парис понимал, что его будут искать прежде всех. Когда я украл палладий из храма Афины, у них началась паника. Он переоделся в чужой доспех, взял простой щит и хотел затеряться, чтобы бежать из Трои.
— Для этого он пошел в бой?
— Да, иначе ему не дали бы скрыться другие сыновья Приама.
— Но у Париса не было длинных светлых локонов! — возмутился Менелай громко. — Я с ним сражался в поединке, я помню!
— Ты помнишь волосы своей жены? — устало спросил Одиссей.
Менелай молчал.
— Она срезала их для него. Ты-то знаешь, что у Елены были длинные светлые волосы. Или я не прав?
— Ты прав, — ответил вместо Менелая Агамемнон.
— Парис мертв, — еще раз сказал Одиссей. — И ты отомстил, Менелай, потому что последние три дня по закону Трои и Илиона Елена считалась женой Деифоба.
Неоптолем вскинул подбородок еще выше.