Второе свойство гнездилось глубже: там, внутри Кассандры беспрерывно что-то фантазировалось. И назвать-то его сложно… То ли творчество, то ли знание. Страсть к выдумке. Беспокойный зуд рассказчика.
Однажды Приам гладил дочку по нескладной головушке. И что тебе, вроде бы? Сиди, терпи. Вкушай ласку.
Кассандра пробормотала:
— А из чего сделан мир?
— Что? — вздрогнул Приам, полагавший, будто мир сделан из Трои и окружающего ее моря зла.
Кассандра снизу вверх посмотрела исподлобья на царя-родителя и, пожалев папу, поправилась:
— Расскажи сказку.
— Хорошо. Вначале был золотой век. Всем было хорошо. Потом был серебряный век. Всем тоже было хорошо, и только самым ленивым и плохим людям было не очень хорошо. Потом… Потом был бронзовый век, кажется. И тоже было хорошо людям, но уже только хорошим.
— А боги?
— Ну… Боги управляют. Потом был железный век…
— А зачем им, чтоб вначале всем было хорошо, а потом не всем?
— Им виднее. На то они и боги.
Приаму захотелось уйти. Он вспомнил, сколько еще надо отдать приказаний, прежде чем наступит вечер. Он не желал себе признаться, но ему захотелось погладить по голове кого-то другого.
И наступил вечер, и приказания были отданы. Приам не вспоминал о беседе с дочерью: дочерей было слишком много. Усталый, он возлег на ложе с Гекубой, принял от нее чашу разбавленного родниковой водой вина. Он начал отдыхать.
Вдруг вошла Кассандра. Без спроса.
Гекуба подумала, что в городе пожар.
— Я знаю, — сказала девочка. — Я догадалась. Мир сделан из Хаоса.
Произнося слово «Хаос» шепотом, она смешно вытаращила глаза.[41]
Однажды царь Трои и Илиона в священной роще приносил жертву Гере. С ним были другие дети, мальчики. Кассандра подкралась и услышала:
— О владычица, благодарим тебя за все, но больше всего за то, что враг рода человеческого, убийца собственных детей, животное без рода и племени, косматый урод с дубиной наконец сгорел, сгорел как… как…
Ненависть-радость не позволяла даже сравнить — как.
Девочка перестала слушать и задумалась. Фальшь звучала в словах отца, неизвестная, но явственная.
Возвращаясь во дворец, Кассандра встретила Лаодику. Сестра была на два года старше и в два раза красивее. Нет, гораздо больше, чем просто в два раза. Кассандра еще не разочаровалась в красоте, она обожала Лаодику и желала поделиться с ней всем, что только имела.
А имела она…
— Я знаю: мир сделан из Хаоса. И еще я утром догадалась: Хронос укротил Хаос.
— Хи-хи! — пискнула Лаодика и убежала.
Лаодика знала другое: у мальчиков половые органы выглядят совсем не так, как у девочек. И догадывалась, что это неспроста.
Кассандра смотрела ей вслед, провожала ее блестящие стройные ножки, и снова услышала голос отца: «убийца собственных детей». Убийца собственных детей…
Она еле дождалась его во дворце.
— Папа, папа! Я все знаю: Хронос укротил Хаос, понимаешь? Хронос-время! Но сам стал убийцей собственных детей.
Приам посмотрел на дочь с сомнением. Перед сном он поделился с Гекубой тревогой по поводу здоровья маленькой Кассандры.
— Ты больна? — сухая ладонь матери легла на лоб.
— Я думаю, этот… враг рода человеческого…
— Не называй его имени, — попросила мать.
— Геракл, — отчеканила Кассандра. — Я думаю, он не был безродным.
— Откуда ты взяла?
— Я думаю, он был сын Зевса.
— Что-о?! Какая глупость!
Гекуба обеими руками повернула к себе раскрасневшееся от волнения лицо дочери. В глазах Кассандры читались все двенадцать подвигов ужаса семьи.
И Гекуба всего лишь попросила:
— Не говори об этом отцу.
Однажды Приам сидел в покоях с Гектором. Для него всегда было очень важно общение именно с Гектором. Приам наставлял его, готовил к трудностям жизни. Приам воспитывал царя.
Вошла Кассандра.
Гектор улыбнулся. Отец — нет.
— Теперь я знаю все, — торжественно объявила семилетняя царевна. — Мир сделан из Хаоса. Хронос победил Хаос. А Зевс победил Хроноса!
Отец и сын молчали. Лучше бы она им сообщила о различии половых органов, как Лаодика.
— Хаос везде. Он в тебе, — она ткнула брата в грудь, — и в тебе, папа. Он в стенах. В земле. Он там спрятан.
Приам и Гектор молчали.
— Надо, чтобы он не вырвался.
Она постояла перед ними в полной тишине еще немного, потом повернулась и пошла.
Приаму стало тоскливо.
41
Здесь и далее все фантазии Кассандры — это основа греческой мифологии, каковой она явилась несколько веков спустя.