Вот оно что, значит, я умираю…
Ба рванулся из объятий нагрянувшей смерти…
Проснулся он оттого, что Изис, десятник Мес-Су, тряс его за плечо и звал к военачальнику.
Раздражение — вот что выражало лицо Мес-Су при виде Ба. В последнее время так случалось все чаще.
Ба это прекрасно понимал. Более того, это прекрасно укладывалось в его планы. И все-таки было немного неприятно.
Повзрослевшему Мес-Су очень хотелось убедить себя, что все содеянное соделал он один. Раньше Ба был нужен. Теперь Ба мешал.
Конечно, Ба ежедневно попадался на глаза. Ежедневное напоминание о том, как Мес-Су выпрашивал пророческие слова, как заучивал речи вождя, как не хотел перемен. Конечно, Ба лез с советами; если к ним не прислушивались, завтрашний день доказывал их правоту.
Но у Мес-Су имелась лазейка — несмотря на все усилия, Ба никуда не годился как воин. Туда-то и устремилось самолюбие.
Мес-Су окружил себя двенадцатью избранными десятниками. Вскоре они стали десятитысячниками, пятидесяти-тысячниками… Вторым военачальником Мес-Су назвал Изиса, самого молодого среди них. Изис заменил Ба для Мес-Су: рядом с бородатыми, умудренными глупостью предводителями он выглядел наглым птенцом.
Все поменялось. Да, он к этому стремился, и вот — все поменялось.
— Я решил не идти на хананеев сам, — сказал Мес-су. Он посмотрел прямо в глаза Ба, но быстро отвел взгляд. — С частью войска на них пойдет Изис. Это будет проверка. Так?
Изис вскочил и, почтительно поклонившись, ответил:
— Так!
Конечно, Ба никогда не вскакивал и не кланялся охраннику Рамзеса столь почтительно.
Он чувствовал тяжесть этого народа всем своим телом. Это был его народ, а он был им. Каждый сидел у него на плечах. Каждый давил на шею и требовал, чтобы все шло хорошо и лучше, лучше… Мес-Су ничего подобного не знал. Ба-Кхенну-ф начинал мучаться, просыпаясь.
«Землю хананеев вы должны забирать, селиться там и никогда не вступать с местными маленькими народцами в союзы, никогда не перенимать их обряды, ни в коем случае. Кто такие эти обреченные рядом с вами?» — он собирался так сказать, но, к счастью, промолчал. Он говорил это уже раз сто. Правильность его слов теперь могла только злить.
— Землю хананеев мы должны забрать… — величественным низким голосом произнес Мес-Су.
Одинаковые пробуждения тычком в плечо, одинаковые запахи… Вечный Мес-Су…
А ведь убьют. В конце всех концов — если не сам Мес-Су, то враги его, если не враги Мес-Су, то он сам… Некий Корей только сейчас догадался, что неприметный Ба влиял на военачальника…
Подкатила тамарисковая тошнота.
И сон прорвался в явь.
Ни одно исполнение, ни одно чудо не ведет к счастью. Все они приводят к пустоте. Это дребезжание мира, которое будет постоянно звенеть в ушах, если ты согласишься слушать его.
А счастье? Рамзес Великий был счастлив, когда мчался в атаку. Краткий миг — колесничная атака не длится долго. А когда был счастлив Эхнатон? Неужто всегда?
Всегда! И за то прокляли его земные правители, вынужденные таскать на плечах тяжесть народов.
Есть единственный способ: стать рабом сияющей высшей силы. Ничего не хотеть и ничего не делать для себя.
Вот его выбор, то главное желание: ничего не хотеть и ничего не делать.
Но ведь и действовать, и стремиться… Для кого же?
И он впервые увидел наяву эти спускающиеся лучи, чувствительные солнечные пальцы, несущие ему, Ба-Кхен-ну-фу, знак чистого действия — анкх, который люди предпочитают называть знаком долголетия, или здоровья, или богатства, или успеха… Знак действия, продиктованного небом.
— И кто такие эти обреченные, хананеи да иевусеи, рядом с народом единого? Ты согласен, Атон-Рон?
— Да, Мес-Су, повелитель.
— Хорошо. А ты?
— Да, Мес-Су, повелитель.
— А ты?
— А я не знаю, — ответил Ба. — Я помог тебе, как умел, Мес-Су, повелитель. Отпусти меня домой. Ты же помнишь, жители Кемт боятся умирать на чужбине.
— Ты дома, — возразил Мес-Су. — Ты сам говорил: мы все идем домой.
— Да, но Великий Дом отправил меня как посланника Кемт в страну Атона. Теперь, когда страна Атона существует — а она существует, раз существуешь ты и существует твое войско, — теперь я обязан вернуться. А потом вернуться уже к тебе и увидеть покоренный… нет, возвращенный по праву Ханаан.
Опасность быть убитым возросла.
— Иди, — сказал Мес-Су.
И все.
Опасность быть убитым возросла, но лучи спустились, окружили его, обняли, как никого другого из слуг Атона, и Ба-Кхенну-ф поверил, что с этого момента до прихода в Кемт ничего дурного с ним не случится.