Все казалось так просто во дворце… После слуг Атона все казалось легко. А здесь не хватало везения. Он все-таки был чужеземцем. С ним общались, его угощали, причем угощали так, что впору задуматься о здоровье. В долине Хапи Ба тратил золото, чтобы есть и пить утонченно, с расстановкой и вкусом, однако так много и непрерывно, как в Трое, он не ел и не пил никогда.
Но его не слушали, ему почти не приходилось говорить. Переворачивая вертел, поливая мясо вином, — никаких рабов, собственноручно — Гектор, например, и не догадывался, что означает мечтать. И зачем это, когда может подгореть бычок.
Если они не начнут фантазировать, если во всей Трое не найдется ни одного мечтателя, то войны не будет. Так размышлял наедине с собой, в перерывах между трапезами, Ба-Кхенну-ф.
Вечером шестидесятого дня пребывания Ба наблюдал, как Гектор выполняет воинские упражнения. Ба невольно сравнивал его с Мес-Су. Эти двое вместе могли бы завоевать небольшую страну. Но в поединке…
— Что ты делаешь?
Ба повернулся. Перед ним стояла невысокая девушка.
— Переживаю закат, — ответил он.
— Ты издалека?
— С того света.
— О! Значит, ты видел Аида?
— Как тебя.
— Врешь! — она рассмеялась. — Тот, кто так близко познакомится с Аидом, не выйдет назад к солнцу.
— Я вышел.
Она задумалась.
— Ты, наверное, ни разу не обернулся.
— Почему?
— Если бы ты обернулся, то окаменел. И остался бы стоять камнем в подземном царстве.
Ба удивился.
— Красивый получился бы камень, — сказала девушка, — похожий на моего брата.
Гектор выкрикнул: «Хэк!!!» — и попытался метнуть свое невообразимое копье.
— А кто твой брат?
— Мой брат — самый красивый человек на земле. А другой мой брат — самый сильный человек.
— Надо же, — произнес Ба, — а я знаю, кто самая красивая на земле женщина.
— Кто?
— Она живет далеко.
Его собеседница закрыла глаза.
— Скажи, а она очень красивая? Красивей Лаодики?
— Намного. Несравнимо.
Сказав это, Ба чуть не проглотил язык. Слова сами вылетели, их вытолкнула правда. Но он же вроде как влюблен в Лаодику?
Впрочем, эта девушка ничего не заметила.
— Лаодика — моя сестра, — сказала она.
На следующий день странная девушка снова подошла к Ба. Он пил вино, доставленное из Колхиды, и, как потом признался себе, ждал ее. Нет, он не мог знать, что она придет, но изворотливый ум хватался за соломинку.
Где здесь соломинка? Неважно, изворотливый ум разглядел.
— Тебе надо отрастить бороду.
— Зачем?
— Будешь героем, а не купцом.
Для сестры Лаодики она вела себя нескромно. Лаодика — дочь Приама; будучи царской дочерью, подходить к незнакомцу и начинать такие разговоры…
— Послушай, чужеземец, а где живет та девушка?
— Какая? — Ба понял, о чем она, но решил переспросить.
— Которую Афродита выбрала самой красивой?
— На другом конце моря.
— А как ее зовут, что сказали тебе боги?
Ба назвал имя.
— Там, наверное, люди-уроды, и лишь один прекрасный цветок вырос среди них. И жадные руки хотят сорвать цветок. Ты даже не догадываешься, как любят дикие сорняки, степные колючки оплетать и душить нежные растения.
Ба насторожился. Она сумасшедшая? Или что? Кто она? Не спугнуть бы. Какое-то нечеловеческое чутье подсказало ему, и он произнес наиболее правильные, как позже оказалось — идеальные слова.
— Расскажи мне что-нибудь, — произнес Ба-Кхенну-ф.
Три богини приходят к каждому. Да-да, ко всем без исключения. Точнее, ко всем без исключения из тех, кто достоин. Вот так. Но это вовсе нередкий случай.
Афродита. Афина. Гера.
Три богини предлагают себя.
А что ты выбрал в юности, вспомни, вспоминай, это было, просто стерлось из памяти, они постарались, чтобы никто не запомнил.
Любовь. Удача. Постоянство.
Или иначе —
Красота. Сила. Власть.
Или по-другому —
Страсть. Победа. Спокойствие.
Обозначить эти триады вернее, чем назвав богинь по именам, невозможно: возникают путаница и споры.
Так вот, лучшая девушка, чужеземец, должна принадлежать тому, кто выбрал Афродиту. И не только выбрал… Тому, кто отказался от двух других.
Ты выбрал Афродиту? Ты отказался от двух других?